Сибирские огни, 1988, № 10

...Игорь Сергеевич тяжело поднялся, движением плеч стряхнул с себя плед, заодно как бы стряхивая воспоминания, шагнул к балюстраде и, ухватившись за перила, глянул вниз. Чуть подсвеченные фонарями на асфальте поблескивали лужи. Диковато подумал: а что если спрыгнуть? Коьшц обеспечен. И тогда все! Конец одиночеству. Конец воспоминаниям. Никакого самокопания. Не надо переживать предстоящее собрание, где разные молокососы станут тебя поучать, а то и предавать анафеме. А ты будешь вынужден делать хорошее лицо при плохой игре... Черт с ним, с собранием! Олечка! Олечка... Не подарить никому жиз­ ни... Вот что страшно. Обидно... Ребенок — твоя плоть... Это ведь и прод­ ление твоей жизни... А так... Он перегнулся сильнее. Его замутило. Вниз головой?! Уж тогда — на­ верняка! Внезапно взлаял Гранд. Погруженный в свои мысли Игорь Сер­ геевич не заметил, как пес очутился рядом. — Ну, это ты, дурак, меня даже на это не хватает,— сердито прогово- рил Игорь Сергеевич, вытирая со лба обильно выступивший пот. Некрасов поднял с пола плед и, сильно прихрамывая, потащился в комнату. Заснуть помогло снотворное. ^тром они наскоро позавтракали, и Игорь Сергеевич повез Юру на вокзал. В машине, как бы между прочим, спросил: Как все ваши устроились на новом месте? Сколько я помню: у тебя были двоюродные сестры и брат. Д а еще и тетка. Мама им оставила дядину квартиру. Брат женился. Маринка учит­ ся на врача. Она еще маленькая была — все кукол лечила. — Значит, вы втроем живете? — Нет, у меня есть братишка. Между прочим, его тоже зовут Игорь. Хорошо, что Юра сидел отвернувшись, разглядывал мельтешащие за стеклом дома и скверы,— он не видел судороги, исказившей лицо Игоря Сергеевича. Сердце билось где-то в горле. — Сколько... сколько ему? — Пять лет. — А-а-а,— протянул Игорь Сергеевич, у него вырвался не то вздох облегчения, не то разочарования. «Я никому не подарил жизни. Никому!» Остальную дорогу проехали молча. На перроне мальчик был сосредоточен, замкнут. Но за несколько ми­ нут до отхода поезда неожиданно сказал: — Игорь Сергеевич, а ведь мама до сих пор вас любит. С чего ты взял? пораженный словами Юры, Игорь Сергеевич и не пытался скрыть охватившего его волнения. Знаете, я к маминому дню рождения решил сделать ей подарок — обложку для паспорта. Сделал из старой кожаной сумки. Ничего, краси­ вая получилась. Взял ее паспорт. Ну, и когда стал его вытаскивать из старой обложки, то... Понимаете: между обложкой и корочкой паспорта лежала ваша фотография. Второй раз в это раннее утро Игорь Сергеевич услышал бешеные толч­ ки сердца. Хотел обнять мальчика— ее сына, но побоялся показаться смешным. Привокзальные часы показывали семь. На работу еще рано. Некрасов погнал машину в город. Скорость его обычно успокаивала. Чуть не нале­ тел на мощный тяжеловоз. Неведомо какая рука привела его на ту поля­ ну, где когда-то он был с Олечкой, и он загадал: «если оглянется — ж е­ нюсь». Она оглянулась, а он, как и прежде,— старый холостяк. Олечка, тая от всех, сохранила его фотографию. Нет, хватит все взвешивать и прикидывать: он поедет к ней и, если Олечка еЩе любит его,— заберет ее вместе с сынишкой. Ну, да — беспокойно. Но ради нее — он должен чем- то попуститься. И на работе он должен, обязан прийти к какому-то реше­ нию. Хватит душевной сумятицы. Он не юнец, чтобы страдать комплекОа'.с: ми. Коли он этим кретинам не угоден — сегодня же подаст заявление Г