Сибирские огни, 1988, № 10

Пойми: я не хочу тебя обижать. Но я ведь ничего по сути о тебе не знаю. Ты никогда ничего о себе не рассказываешь. Оля, помедлив, заговорила, не повышая голоса, без всяких эмоцио­ нальных всплесков, как о чем-то постороннем. Взгляд ее блуждал по книжным полкам. Не рассказывала — не хотела докучать... У них боль­ шая семья и, как Маша говорит,— безлошадная. Кто Маша? Старшая се­ стра. Но она не помощник. Беда в том, что Маша сама нуждается в по­ мощи. Она инвалид второй группы. Пенсию получает. У нее двое детей. Ьовке пятнадцать. Маринке десять. Как только Маша заболела, муж по­ кинул семью. Конечно, на ее, Олину, зарплату — техника по вычисли­ тельным машинам — сто тридцать ре в месяц — не проживешь. Вот и приходится шить по ночам. — Тебя не смущает, что я обыкновенная портниха? В тоне ее Игорь уловил вызов. Бедняжка — такой груз тащит. Он был ошеломлен. Разные судьбы были у его сотрудниц. Но не замечал, чтобы они нуждались: одеты хорошо и всякая мишура вроде украшений — в из­ бытке. Да и дома, где случалось бывать — свидетельствовали о достатке, а то, что Олечка скромно одевалась — объяснял ее стилем. Что же, ты меня дундуком считаешь? Другое меня смущает...— Он не догоюрил, походил по комнате, раздумывая, подошел, взял ее руки в свои ,-О л ечка , выходи за меня замуж. Она покраснела, снизу вверх взглянула на него. — Не могу я... Не можешь?! Почему? — Игорь Сергеевич был уязвлен: ведь каж­ дая, да — каждая за честь бы сочла. Олечка приложила ладони к щекам, как бы гася что-то в себе. Пойми меня. Ради бога, пойми, если я повешу на тебя всю свою ин­ валидную команду...— Она попыталась улыбнуться, но губы изобразили жалкую гримасу, так не шедшую к ней,— ты же тогда меня разлюбишь. Очень скоро. А я не хочу... Игорь Сергеевич удивился: ну и ну, с чего она взяла, будто он собира­ ется на себя повесить вериги? Он ничем не выдал себя. Смягчая слова ласковым тоном, проговорил: Можно найти выход: ты станешь жить у меня, а они, как жили... г1е смотри на меня так... Ты будешь ходить к ним помогать. Нет, они без меня не смогут. Мы с тобой любим друг друга, и это главное. Я хочу, чтобы ты просыпалась в моей постели,— сердясь и пытаясь скрыть это, произнес он. — Вот подрастут дети, встанут на ноги... Тогда я буду стариком. Ты теперь мне нужна. Ты никогда не будешь стариком,— Олечка потянулась к нему. ...И вот через годы... Дети выросли. Да, он старик. Почти старик. Но Олечка-то не с ним... Сидит, как сыч, под старым пледом и ворошит про­ шлое. Пора ложиться — завтра рабочий день. Но прошлое слишком крепко его зацепило. Как недолго длилась их любовь. Все оборвалось из-за глупой, нелепой ссоры. Всю зиму они мечтали вместе поехать в Ялту. Он знал и любил Крым. Предвкушал удовольствие открывать любимой женщине новые ме­ ста, мечтал поклониться Чехову в Ялте, Пушкину в Гурзуфе и в Ворон- цовском дворце, Грину^и Айвазовскому в Феодосии. Не будет томитель­ ных разлук и ожиданий. И все рухнуло. Чуть ли не в канун отъезда Оля объявила: поехать с ним не может. Неожиданно их отыскал брат матери (его считали погибшим), у него в Приуралье дача и он приглашает се­ стру с племянницами и внучатыми племянниками провести лето на даче. Ведь это такое счастье! Олечка ликовала. Ведь снимать дачу им не по средствам: мама и сестра столько лет не отдыхали на природе. Они и з а ­ были, как в лесу дышится. Вот счастье-то привалило! Простодушно, не замечая, как уязвляют ее слова Игоря Сергеевича, Олечка радовалась: наконец-то в их семье появился старший человек, мужчина, который о