Сибирские огни, 1988, № 10

дел, что Олечка испуганно зажмурилась и тотчас же приникла плечом к его плечу — словно ища защиты. «Милая, она боится». Он постарался поскорее свернуть на грунтовую дорогу, вел машину осторожно. Поляна, окруженная тонкоствольным молодым березняком,— при­ вела Олю в восторг. — Красота-то какая! — Я приезжаю сюда отдыхать душой,— сказал он и мысленно себя одернул: «С чего я вдруг заговорил красиво? Старик, ты явно глупеешь». Игорь Сергеевич вытащил из багажника кресло, установил его и обернулся к Оле. — Для вас, моя королева. Она засмеялась, села и скинула босоножки. — А где сядет король? — У ног королевы. Он опустился на землю. Хотел положить голову ей на колени и не посмел. Это он-то! — Господи, как здесь хорошо!— Олечка прерывисто вздохнула. Игорь Сергеевич снизу взглянул на нее. Она сидела в свободной, непри­ нужденной позе, положив оголенные руки на подлокотники кресла, и вся она от кончиков розовых пальцев ног до светлых растрепанных ветром волос была словно пронизана солнцем. Он заметил крохотные веснушки у нее на носу. Они ничуть ее не портили. Удивительно милые! Обнять ее, привлечь. Почему он робеет? Чтобы унять охватившее его волнение, Игорь Сергеевич вытащил трубку и направился к машине. Спиной чувст­ вовал ее взгляд. Обернулся. Резко, даже грубовато спросил: — Вы заметили, что я хромаю? — и насторожился — сейчас станет врать. Оля покраснела, в ее лице метнулось недоумение. — Заметила. Только вы не хромаете, а немного прихрамываете. — Вот утешать-то меня и не надо. — А я и не собираюсь. А вы заметили, что у меня веснушки? Глядя друг другу в глаза, они улыбнулись. — Заметил. Они очень идут вам. — Вас ранило на войне? Не хотите — не говорите. Это никакого зна­ чения не имеет...— Олечка смешалась и оборвала себя. Игорь Сергеевич не любил вспоминать о том давнем, что на всю жизнь оставило отметину. Помедлив, заговорил: — Я, как у нас пишут,— дитя войны,— он усмехнулся и тут же обоз­ лился на свою усмешку и на свой дурацкий, иронический тон. И уже без улыбки, излишне холодно, стремясь ничем не выдать себя, продолжал:— Перед войной наша семья жила в Белоруссии. Отец был военный врач. Как только началась война, отец нас всех: мать, меня и младшего бра­ тишку — отправил с первой же машиной. Это был последний день, когда я его видел. Наш поезд попал под бомбежку. Братик мой погиб. Меня ранило в ногу. Как мама намучилась со мной,— одному богу известно. Дорога дальняя — в Сибирь.— Он замолчал, сосредоточенно раскуривая трубку. Сидел на пеньке неподалеку от Оли. Она подошла к нему и провела рукой по его голове. Игорь Сергеевич перехватил ее руку, поце­ ловал и долго не выпускал. — Пойдемте, походим,— предложила Оля, легонько высвобождая руку из его ладоней,— я так люблю ходить по лесу. Он не мог пойти — нельзя оставить машину. Однажды какие-то него­ дяи прокололи шину. — А вы походите. Мы с «Москвичом» будем вас ждать. Надолго не покидайте нас. Только обуйтесь. В лесу здесь всякой дряни полно. Смотрел ей вслед. «Если оглянется — я на ней женюсь»,— загадал он. Олечка оглянулась, помахала ему рукой. Ушла, и сразу же образовалась пустота. Игорь Сергеевич ходил вок- ру|;, машины, пробовал читать газеты, курил. Досадовал на нее: «Ну, что она так долго...... Досадовал на себя: «Влюбился, что ли, старый хрыч?!