Сибирские огни, 1988, № 10

Женился он поздновато — в сорок лет. Обычное увлечение принял за любовь. Жена была старше его на год, умна, обра.зованна, кандидат наук, что она при случае любила подчеркнуть. «Если бы не возня с машиной и собаками — ты давно бы зашитился»,— частенько упрекала она. Он за- шитился после того, как они расстались. Детей она не хотела. Как-то за ­ явила: «В выполнении демографического взрыва — я пас». «Идиотская фразочка»,— буркнул он. «Вы что-то изрекли, Некрасов?» Когда жена злилась, она переходила на «Вы» и называла его по фамилии, зная, что это его раздражает. Неизбежный взрыв, что постепенно накапливался, разразился скан­ дальной ссорой. Однажды она заявила: «Ставлю в известность — если ваша мамочка воображает, что я буду ее обслуживать, то учтите: я де- лать это не собираюсь. А то смотрю — она и лапки сложила...» Он не дал ей договорить. Он чуть не задохнулся от негодования. Да, как она только посмела?! Мама больна. У нее высокое давление. «Если ты еше хоть раз позволишь себе в подобном тоне говорить о маме, то я...» «Что: то?» — с вызовом и все с той же усмешечкой спросила жена. Глядя в ее зеленова­ тые, искусно подкрашенные глазки, он холодно проговорил, как о решен­ ном: «То нам придется расстаться».— «Хоть сейчас, сделай милость». Она запустила в угол комнаты тряпку, которой вытирала пыль, сняла фартук и принялась укладывать свои веши в чемодан. Поначалу он ре­ шил: ломает комедию. Жена уложила свои веши в два чемодана, бросив, как бы мимоходом: «За остальным пришлю или приду, когда вас не бу ­ дет». Не торопясь причесалась, накрасилась. Одевалась замедленно. Он понял — уйдет. Догадывался и о другом: если кинуться с повинной, умо­ лять остаться, то кто знает, кто знает... У него в тот момент было одно желание: пусть скорее уйдет... Пусть уйдет... Игорь Сергеевич хотел помочь ей доташить чемодан (остановка такси за углом), но она с неожиданной силой оттолкнула его: «Сама справ­ люсь, без хромоногих обойдемся». Вот когда вылезло ослиное копыто. Стало быть, ее воспитанность, корректность — все напускное. Эта сцена происходила в коридоре, откуда дверь в комнату матери была открыта, и только, когда щелкнул лифт,— Игорь Сергеевич огля­ нулся и увидел мать — она сидела в своем старомодном кресле, лицо ее пестрело красными пятнами, подбородок дрожал. Он кинулся к матери: «Успокойся, ну, успокойся. Все к лучшему. Мы не любили друг друга. Все к лучшему!..» Он все говорил, а мать, не слушая его, твердила: «Это все из-за меня... Это все из-за меня...» Печальный опыт семейной жизни отвратил Некрасова от желания ступать на семейную стезю. Когда его ближайший да и, пожалуй, един­ ственный друг Николай Потеряев, по наущению своей жены, принимался его сватать, Игорь Сергеевич с усмешкой, как бы шутливо говорил: «Я набил пожизненную оскомину. С меня хватит». Возникавшие время от времени недолгие романы он немедленно прекращал, если начинал дога­ дываться, что очередная приятельница пытается опутать его, как говори­ ли в старину, узами Гименея. И вдруг Олечка... Так поздно и так внезапно пришедшая любовь. Тщетно все эти годы он пытался забыть ее. И вот ведь какая штука: ока­ зывается, он любит ее и по сей день. Появился этот мальчик, ее сын, и словно не существовало долгих лет разлуки. Все свежо. Все помнится. Боль не утихла. Посыпал тихий дождь. Резче запахло листвой. Огни в домах растека­ лись, лучились. Дождь здесь в лоджии его не достигал. Только ночь влажно дышала. Он сидел в плетеном кресле, под материнским клетча­ тым пледом, обуреваемый воспоминаниями, и испытывал горько-сладост­ ное чувство. Знакомство состоялось, пожалуй, банально — в гостях, куда он был зван на именины жены друга. Пришел, когда все усаживались за празд­ ничный стол. Хозяйка наигранно-небрежно предложила ему: «Хотя бы здесь садись». Он догадывался: местечко ему приготовили. В душе по­ смеиваясь, он, слегка подыгрывая, ухаживал за соседкой — миловидной 100