Сибирские огни, 1988, № 8

— в по'иедельник... или во вторник, не могу Т 0 . 4 НО вспомнить, два постсыронних стригунка, лет по двенадцати, на черемуху за ЯГО.ДОЙ хотели забраться. Я прикрикнула, чтоб сучья не обломали. Их как ветром со двора выдуло. — Не они ли в форточку залезли? — Кто их знает. Шустрые были мальчу­ ганы. Один конопатый, как сорочье яйцо, У другого личико чистенькое. — Одеты как? — Оба в школьной форме. — Волосы какие? — Конопатый — светленький, другой — чернявый. Подстрижены коротко. Видать, перед началом школьного года в парик­ махерской были. — Вы в какое время обычно во дворе находитесь? — Считай, целыми днями тут вот сижу. Только после обеда, когда Дима на часик засыпает, отсутствую... — старушка вдруг придвинулась к Голубеву и понизила голос: — Слушай-ка, а ведь в понедельник утром появлялся в нашем дворе подозрительный мужчина. Годов ему этак... возле сорока. Роста приличного, белесый и круглолицый. Одет хорошо. Белые наутюженные штаны; рубаха, видать, заграничная — с разными картинками вдоль и поперек; на макушке расписная тюбетейка. Другими словами, если по одежке судить, человек интелли­ гентный. Но руь:и рабочие. И улыбка жи- ганская, от уха до уха. А во рту, поверь моему слову, сплошь золотые зубы... — Что этот мужчина здесь делал? — быстро спросил Голубев. — Музыканта хотел дождаться, во тот поздним вечером домой заявился. — Долго ждал? — Во двор он зашел—около десяти было. Аккурат я с Димой из квартиры вышла. С полчаса посидел со мной на этой вот ла­ вочке. Потом где-то по райцентру часа два мотался. Вернулся, уже после обеда, еще минут двадцать о разных пустяках со мной поговорил. Признаться, я без охоты с ним разговаривала и прямо высказала, мол, чего-то ты, гражданин, не вызываешь у меня доверия... «Тебе, — говорит, — мать- старушка, прокурором надо работать. У тебя глаз, как у плотника ватерпас. Но в данный момент подозрения твои ошибочны. Ныне я перед законом чист, как младенец. В Ташкенте на большой машине шофером работаю и нахожусь в отпуске, а не в бе­ гах». — «А чего тебе приспичило к хромо­ му музыканту?» — спрашиваю. «Дружки мы с ним. Хочу подработку дать». После этих слов закурил папиросу и быстренько ис­ парился. Вечером, когда музыкант домой прибыл, рассказала ему о «дружке». Тот удивился: «Нет у меня, бабушка, такого друга, с золотыми зубами». — Не испугался? — А чего пугаться? Только плечами пе­ редернул. — Как он вообще, музыкант?.. — Безотказный, услужливый паренек. По ремонту музыки большой спец. Соседи распознали, ну и зачастили к нему с прось­ бами насчет неисправных телеков да про­ чего радио. Наше бытовое обслуживание без радости встречает клиентов. Придешь в бытовку, а там то нахамят, то запчастей нету, то очередь такую создадут, что и до морковкиного заговенья не дождешься починки. А музыкант придет в дом, поку­ мекает возле неисправного телека, смо­ тришь, тот разом и заиграл, как новень­ кий... — старушка недолго помолчала. — И, главное, вроде из чистого интереса не­ исправности устраняет, денег за починку с соседей не берет. Только материалы про­ сит оплачивать. Ну это и понятно: не ста­ нет же мастер из собственного кармана еще и запчасти доставать. Скажи, не гак?.. — Так, — согласился Слава. Разговор со старушкой вдохновил Голу­ бева. Он почувствовал внутренний подъем еще и оттого, что инвалид Зуев был, ка­ жется, порядочным человеком. Вообще-то, Слава не делил потерпевших на положи­ тельных и отрицательных, но порядочных людей, когда волею случая или злого умысла на них обрушивалось несчастье, было все-таки жальче. Поэтому при рас­ крытии преступлений, где пострадали не­ винные люди. Голубев работал вдохновен­ нее и напористее. Взяв мысленно на заметку «золотозубо- го в тюбетейке», как про себя окрестил Слава мужчину, показавшегося Федосье Андреевне подозрительным, он поинтере­ совался у старушки, в какое время прибыл Зуев домой в понедельник вечером. — Наверно, с семичасовой электричкой приехал, — ответила Федосья Андреевна. — Сразу после ужина со стороны железно­ дорожного вокзала пришел. Налегке зая­ вился, без багажа. — Бывало, и с багажом появлялся? — Иногда подкатывает к подъезду на легковушке с шашечками. То какие-то ко­ робки привозит, то, видала, телевизер как- то выгружал. — А клиенты к нему на машинах не при­ езжают? — Теперь машин развелось, не сразу поймешь, кто к кому едет. Я к машинам не приглядываюсь. Караулю, чтобы подо­ зрительные лица по двору не шастали. — Да ведь и в машинах всякие катают­ ся... — с намеком сказал Слава. — В семье, как говорится, не без урода, только, сдается мне, навряд ли какой чу­ дак поедет в легковушке воровать средь бела дня, Это те стригунки, что возле че­ ремухи крутились, стибрили музыку. — Когда вы последний раз видели му­ зыканта? Старушка, будто считая, принялась за­ гибать пальцы: — После ужина во вторник Дима тут в песочке копался, а я на лавочке так же сидела. Аккурат в это время музыкант и появился с красивенькой барышней. Поздо­ ровался со мной. Я пошутила: «Никак не­ весту подхватил?» Он сконфузился: «Се­ стренку, бабушка, на вокзале встретил. Из Новосибирска электричкой приехала». Вот и все. — Больше не видели? — Нет. Барышню ту сегодня видала. С нашим участковым милиционером куда-то из дому уходила. — Другие «сестренки» здесь не надоеда­ ют?.. — опять намекнул Слава. — Ни-ни! В этом отношении очень скромный паренек. С улицы во двор вошла высокая девуш­ ке в модной курточке и в белых «бананах».