Сибирские огни, 1988, № 8

ему во дворе делать? С ребятней по подвалам лазить, клюшкой махать­ ся? Отпустить с легкой душой — тоже как-то не по себе. Без пригляда совсем парень остается. Не дай бог, подымет чего-нибудь тяжелое — надорвется. И отец первое время на просьбы матери все отмахивался. — Ай, да пройдет это все. Ну еще раз-другой сходит, и надоест. Луч­ ше скажи, как у него с учебой дела обстоят? — спрашивал он мать. — Да учится. Замечаний нет. Однажды отец увидел Леньку на стройке, как тот вдвоем с рабочим- стропальщиком принимал «банку» с раствором. Ленька искусно, подни­ мая то одну руку, то другую, подавал команды машинисту башенного крана: «майна», «вира», «ход вперед», «чуть-чуть на себя». — Э-ээ! — вслух стал рассуждать отец.— Парень-то кривоносовского пошиба, и ничего здесь не попишешь. И стал отец вспоминать свое детство. Сызмальства на стройке. Как черт по стропилам лазил. По одной дощечке на «маковку» дома, заби­ рался. Какой гвоздь потрудней да повыше — все ему доставался. И ведь ни разу не упал, не разбился и не простудился. А сколько еще было дел всяких в колхозе. Сено косил? Косил. Мог ведь и под косилку угодить. А зароды заправлял — стогометов тогда не было. Стоишь, бывало, на вер­ шине стога, а тебя в сене покачивает, а ты сверху вроде этих «майна» и «вира» команды даешь, только с граблями в руках... Нет, ничего с его Ленькой не случится. Мастак-парень. Пострел-то — везде поспел! Время шло. После монтажа дома на смену пришли плотники, затем отделочники... Построил дом Ленька! ДЕРЕВЕНСКИЙ ПАМЯТНИК Эх, деревеньки, деревеньки! Как мало вас стало на Руси. В одном районе насчитал с десяток, от которых и следа не осталось: Стожково, Вершина, Говрушка, Жйрновка, Поповка, Тетёренка, Юркй. Да и эта, Корякино-раскорякино, в полтора дома на пригорке стоит. Да над ней еще тополь, огромный старый тополь,— как деревенский памятник, как след человеческий, разбросил свои корявые ручищи вверх, и только эхо ветров доносит ему о прошедшей, былой юности. Гуляли и под ним ког­ да-то парни с гармошками, женихались и целовали девчат. Да, видно, прошло все, кануло в вечность. Не заскрипят больше в Корякине по утру калитки. Не запоют пету­ хи голосистые песни. Не возрадуется ни один мальчишка пробуждаю­ щейся утренней деревенской красоте... Простит ли земля человеку за это? ГЛУБОКИЕ КОРНИ В вагоне электрички людно и шумно. Настроение у всех приподнятое, праздничное: завтра Новый год. Люди едут разодетые, с новогодними подарками, некоторые целыми семьями. В одном купе собрались малень­ кие, лет пяти-семи, ребятишки. Они нестройно, но весело поют; Расцветали яблони и груши, Поплыли туманы над рекой... На лицах взрослых заиграла невольно улыбка. Еще бы, песня так близка и знакома! А один мальчонка норовит закончить песню по-своему: Выходила на берег Катюша, Экипаж машины боевой! Смеюсь и я. Он так старательно и звонко голосит, словно пытается доказать, что только так и правильно. Этот эпизод впоследствии я очень часто вспоминал, й мне все время думалось: <<Какие же глубокие корни у настоящей песни. Подрастут ре- 72