Сибирские огни, 1988, № 8

на такое диво дивное, мог здорово помешать и задержать проезд царя. Люди стояли лишь возле церквей, под надзором церковного причта,— кое-где и с хоругвями, с иконами... Тут уже не было и доли той стихийно­ сти и того искреннего, шалого воодушевления, каким встретила Ивана толпа на торгу. Тут все было чинно, спокойно, в меру торжественно. Свя­ щенники, облаченные как для богослужения, выйдя к дороге с возжжен- ными кадилами, читали молитвы, кадили проезжающему царю. Нудно, монотонно встречало и провожало его однообразное: «Спаси, господи, люди твоя, и благослови достояние твое-е победы благоверному государю нашему Ивану Васильевичу-у-у, на сопротивные даруя-я и твое сохраняя крестом твоим жительство-о-о!» Иван, занятый беседой с Мстиславским и Челядниным, почти не обра­ щал внимания на это благочинное действо. Лишь изредка, когда до его слуха доносились особенно усердно вытягиваемые слова этого торжест­ венного тропаря, именуемого молитвой за царя и отечество, он добросо­ вестно крестился и одаривал стоящих в понуром спокойствии людей степенным, благословляющим поклоном головы — и не более. Ни разу не остановился, даже не повернулся в седле, но и не торопился — конь его, сдерх<иваемый уздой, все время шел шагом: позволить себе не замечать свой народ он мог, не показать же себя этому народу — не мог, не смел, ибо свято веровал, что это тоже одна из обязанностей, возложенных на него богом, его долг как государя — показывать себя народу, и он рев­ ностно исполнял его. — ...И в том нет чести, что он затворился от нас. Нет! — открестив­ шись и откланявшись на очередную усердную молитву, сказал Иван, воз­ вращаясь к прерванной беседе. Затеял он эту беседу еще на Никольской. Там, приезжая после посещения Печатного двора мимо хором князя Гор­ батого, он неожиданно и как бы между прочим, без всякого явного умыс­ ла, спросил: —- А се никак подворье князь Александра? Казалось, ему и ответ был не нужен: спросил, как спрашивают от пу­ стого любопытства, когда отдаются во власть глаз, не зная, чем занять себя. Но когда Мстиславский ответил ему, твердо зная, что никакой, да­ же самый пустячный вопрос его нельзя пропускать мимо ушей, если не желаешь себе худа, он враз оживился, словно только и ждал этого, слов­ но ответ Мстиславского как раз и был той самой нитью, которую он же­ лал получить, чтоб начать плести свои хитроумные словесные тенета. — Не подворье, а погост. Крестов токмо и не достает,— тут же и ух­ ватился Иван за эту ниточку и, довольный своей шуткой, с зазывной улыбкой посмотрел сперва на Мстиславского, потом на Челяднина, как бы дозволяя и приглашая и их посмеяться вместе с собой, но веселое его ехидство отозвалось смехом лишь в устах Федьки Басманова да Васьки Грязного. — ...А буде, князь уж и вправду помер? Два года, поди, как ни слуху ни духу. А буде, хвор? Иль в черные ризы влез? Отвечал Ивану все тот же Мстиславский — на правах зятя Горбатого. Отвечал серьезно, не подыгрывая и не подлаживаясь под его веселое ехидство, а Иван, не обращая внимания на серьезность ответов Мсти­ славского и на его явное нежелание вести разговор в таком духе, продол­ жал шутить и ехидничать, наверняка скрывая за этими шутками что-то совсем не шутейное. — Хотя бы плюнул к нам! Экой гордец! Да и глупец, истинно, глупец! Давно остались позади и Никольская, и подворье Горбатого, Ивану впору было уже и позабыть про князя... Ан нет! Чем бы он не отвлекался, он снова и снова возвращался к разговору о Горбатом, и чем дальше за­ ходил этот разговор, тем все меньше и меньше оставалось в его речи шу­ ток и ехидства и все настойчивей и тверже поворачивал он на путь, кото­ рый наметил загодя, преследуя какую-то одному ему ведомую цель. — Затворничество его — никому не укор, а паче всего — нам! Мы его с глаз долой не гналц и от милостей,двоих не отставляли! Душевные же- утеснения его, о коих так велеречиво печалуются некой,— так то присный :• КЫЧ