Сибирские огни, 1988, № 8

— На солностав любуешься, батюшка Иван нынче божье светило! На такую ярость да ^ _ д^я себя молодцом обернеш ь ся !-И потише, с г о р е ч ь ю , прибавил для себ^ самого, ибо Висковатый уже проехал мимо. Да иде р р взяти? Проехав стрельницу, Висковатый направил коня к Дворцовой пло щади и почти тут же увидел едущих навстречу царских рынд, а за ни­ ми— самого царя, сопровождаемого многочисленной свитои. Ехать навстречу царю Висковатый не посмел, остановился и, спешив- щись, стал ждать с почтительным полупоклоном. Иван, заметив дьяка, резко направил к нему коня и еще издали, пре­ дупреждая непременный поклон его, громко заговорил: — Погоди, дьяк, кланяться, погоди! Дозволь нам! недостойным, поклониться тебе да поблагодарствовать, что облагодетельствовал нас, явился! Иван и вправду соскочил на землю, подощел к Висковатому и земно поклонился. — Спаси бог тебя, Иван Михайлов, за милость твою неизреченную, за почтение к нам! Не чаяли уже узреть тебя. Мнилось нам, недостой­ ным, что господь бог, по грехам нашим, отвратил от нас любовь твою... Ан нет! Смиловался ты, пожаловал нас! Висковатый смутился, но не потерялся, не ужаснулся. Выходка Ива­ на хоть и была неожиданной, однако не удивила его — видывал он и не такое, и хорошо уже знал дурную Иванову страсть к лицедейству. Тот мог вынуть у нищего из сумы кусок хлеба и преломить его с ним, либо босым, в убогом рубище, отправиться за шестьдесят верст пешком в Троицкий монастырь на моление; мог при случае и слезу пустить, и поскоморошить на пиру, но более всего любил он вот такие представле­ ния. — Прости, государь! — Висковатый все же поклонился.— Прости мою дерзость невольную! Не чаял я, что нужда во мне станет такая... Мнил, лучше мне делу предаться. — Нужда?! — Иван надменно хмыкнул.— Уж не мнишь ли, что без тебя нам кручина случилась... как иные в злобесье своем возомнили? — Надменный взгляд Ивана стал уже и презрительным, но извесела-пре- зрительным — он до конца вошел в роль.— Нету в тебе никоторой нуж­ ды! Токмо — дивно нам стало, что ужли и дьяки наши, из гноища нами взятые, вельможной спеси на себя напустили? Вот и послали за тобой дважды, как и за князьями не посылываем. — Да отчего же спеси, государь? Веди и прежде, делами обременен­ ный, нередко уклонялся я от пиров и потех. — А я счет не веду, сколь и в чем вы дуруете! Летописец мне на вас, что ли, стать заводить да писать в нем, нынче в четверток, дьяк Ивашка Михайлов государю сгрубил, и государь был вельми кручиноват, и про­ сил Ивашку оттоль не грубить ему. В глазах Ивана вдруг взметнулись грозные искорки. Игра заходила слишком далеко: он начинал уже не на шутку растравлять себя, и, слов­ но поняв это, переменил тон: — Я добрые дела ваши кладу себе в память, а худые вам и самим не пристало бы помнить да отговариваться ими. Не тако ли? — Так, государь. — И не прощаю тебе... Не прощаю! — сорвался-таки Иван.— Не дер­ зость твою не прощаю, а неразумие твое. Неразумие! — ткнул он паль­ цем чуть ли не в самые глаза Висковатого.— Уж тебе-то с твоим умом самому уразуметь нужно было: должен ты быть или нет! — зашипел он, сходя на свирепый шепот.— Ежели сам не желал вложить во языцы зло­ радную притчу, должен был уразуметь! Висковатый невольно вскинул на него глаза: он вмиг понял все, но глаза его, устремленные на Ивана, были полны удивления, и удивился он не тому, что вдруг понял^ а тсвму! как; в самом деле, мог не догадать­ ся об этом, не догадаться, что Иван потомучри" 'был так настойчив, что 34