Сибирские огни, 1988, № 8

вать как человек, знавший многих из числа героев Рясенцева. «Формулы для меня не... партитура. Отнюдь!» — говорит один из собеседников Рясенцева, и нам становится из одной фра­ зы понятна принадлежность героя к про- Г ссии, к определенному роду мышления, как кратко и выразительно охарактеризо- ван человек всего лишь одним штрихом: «В 1960 году мы с Яновоким получили но­ вые квартиры в одном доме. Я переехал на сутки раньше, а утром следующего дня по­ надобилось наведаться к нему на старую квартиру. Комната была завалена упако­ ванными вещами, предметами обстановки, книгами. Примостившись к одному из высо­ ких^ ящиков, сидя на каком-то тюке, Янов­ ский... работал! В ожидании задержавших­ ся грузчиков. — А что же прикажешь мне — терять по их милости время? А если они еще час не приедут?!» Сам одержимый постоянно рождавшими­ ся идеями, Рясенцев ценит это в окружаю­ щих. Ему безразлично — насколько пре­ стижно имя того или иного актера, писате­ ля. Он, например, очень высоко оценивал творчество Петра Воронина. Не за масшта­ бы его дарования, но за волю, за удиви­ тельную стойкость духа, помогавшего это­ му писателю, инвалиду войны, превозмо­ гать многочисленные операции головного мозга и вновь и вновь возвращаться к пи­ сательскому труду. Однажды Рясенцев уст- роил своими силами (!) юбилей целому театру. Случилось, что скромный областной передвижной театр Новосибирска не полу­ чил разрешения отметить свой юбилей — не круглая дата! Рясенцев не согласился с этим и под видом рецензии на очередную премьеру выступил со статьей, где расска­ зал о творческом пути театра и его веду­ щих актеров. «Юбилей» состоялся! Рясен­ цев любил искать и поднимать на щит все истинно талантливое, яркое, самобытное. При этом он совершенно игнорировал усто­ явшееся мнение, ему ничего не говорили ни громкие имена, ни пышные звания,— истин­ ным критерием художественного значения созданного образа, спектакля, произведе­ ния литературы он считал только талант, направленный на прославление добра и че­ ловечности. «Сибирь... Что за богатый край, что за мощный край!» — не устает повторять вслед за своими любимыми героями Рясен­ цев. И логически приходит к выводу: «Сама Сибирь — ее местные актеры и музыканты, ее зрители, ее собственные культурные тра­ диции и, конечно, ее могучая индустриаль­ ная поступь, атмосфера непрерывного сози­ дания,— сама Сибирь обогатила посланцев Ленинграда. Обогатила идейно, психологи­ чески и эстетически». Эти слова — не поза и не пустая риторика, но глубоко выношен­ ная мысль, многократно подтвержденная делами неистового ленинградца-сибиряка Бориса Рясенцева. Я БАЛАНДИН