Сибирские огни, 1988, № 8

у КНИО+пНОЙ полки Мудрый богатырь. Поэмы, стихи, басни. Переводы с алтайского. Горно-Алт. отд-ние Алтайского кн. изд-ва, 1987. Эта маленькая по объему книга,— в ней всего 136 страниц,— открывает читателю две существенные ошибки, относящиеся к зарождению и развитию алтайской письмен­ ной художественной литературы. тридцатых и сороковых годах историю этой литературы давали усеченно, словно у дерева не было корней. Так, в многочислен­ ных статьях о творчестве Павла Кучияка, на редкость одаренного поэта, прозаика и драматурга, его называли основоположни­ ком, хотя в действительности он не являл­ ся первопроходцем ни в одном из жанров этой литературы. По условиям времени ошибка была вынужденной. Павел Васильевич Кучияк скончался рано (1943 год), когда следующее поколение бу­ дущих алтайских писателей еще сидело за школьными партами. На какое-то время на­ ступил вакуум — алтайский народ оставал­ ся без писателей. «Новое поколение,— спра­ ведливо отмечает Б. Бедюров в послесловии обозреваемой книги,— шло как бы по лите­ ратурной целине, поскольку почти не имело представления о своих предтечах, кроме П. В. Кучияка». Виной тому были беззакон­ ные репрессии тридцатых годов. «Гигант­ ский скальпель культа личности, — продол­ ж ает Б. Бедюров,— начисто срезал доволь­ но значительный слой и нашей алтайской литературы, создав ощущение, что до него ничего путного не могло быть вовсе». А почему «не могло быть»? В те сложные, трудные годы литературоведы, недостаточ­ но знакомые с историей культуры Горного Алтая, допускали вторую ошибку. Они ут­ верждали, что у алтайцев не было письмен­ ности. Д аж е Савва Кожевников, довольно основательно знавший этот край, в моно­ графическом очерке о Павле Кучияке «Внук пламенного Сокола», переизданном в 1963 году, писал; «До Октябрьской социа­ листической революции алтайский народ не имел письменности. На алтайском языке не было художественной литературы». Книга «Мудрый богатырь» восстанавли­ вает историческую правду — была письмен­ ность. И в отличие от некоторых других, малых по численности, народов Сибири у алтайцев еще в конце прошлого века за ­ рождалась своя письменная художественная литература. Вопрос об алтайской письменности глубо­ ко исследован профессорами Н. А. Баскако­ вым и Л. П. Потаповым в их капитальных трудах. Алтайские кочевые племена для своего культурного развития многое приоб­ рели после того, как, спасаясь от истреби­ тельского джунгарского нашествия, в 1756 году прикочевали к Би-Катунской крепости (нынешний город Бийск) и попросили при­ нять их в состав России. В 1830 году здесь для обращения шаманистов в христианство обосновалась Алтайская духовная миссия. Спустя десятилетие проповедники этой мис­ сии разработали алтайский алфавит на ос­ нове русского. А в 1869 году в Казани уже была издана грамматика алтайского языка. Понятно, отцы-миссионеры, прежде всего, заботились о переводе молитв и других тек­ стов богослужения. Но, коль была приот­ крыта дверь к просвещению, не могла не зародиться и светская художественная ли­ тература под влиянием русской классики. И вот в 1881 году в Казани же вышла на алтайском языке книга священника Михаи­ ла Чевалкова, содержащая, помимо «поучи­ тельных» статей, стихи и прозу. Свои басни он, первый алтайский писатель, слагал под явным влиянием И. А. Крылова. Михаил Васильевич, первый из интелли- геььтыой династии алтайцев Чевалковых, прожил большую жизнь. Он скончался 23 августа 1902 года в возрасте 85 лет и был похоронен возле алтаря церкви нынешнего районного села Онгудай. В некрологе было подчеркнуто, что «старец-поэт создал лите­ ратуру на алтайском языке». Особо было отмечено, что за 45 лет миссионерской службы он окрестил 1098 кочевников, кото­ рые при этом с помощью своих русских со­ седей переходили на оседлый образ жизни, строили себе избушки, раскорчевывали землю под первые среди алтайцев огороды, отправляя детей в школы. Так появились деревни, сохранившие алтайские наимено­ вания. Трудно себе представить, какая ко­ лоссальная, по-своему воспитательная ра­ бота была проведена одним человеком. Это был своеобразный подвиг. Но главным подвигом этого недюжинного трудолюбца являлась его светская деятель­ ность, которая навсегда ввела его в исто­ рию культуры алтайского народа. К сча­ стью, судьба рано свела Михаила Чевалко­ ва, толмача Алтайской духовной миссии, со знаменитым тюркологом Вильгельмом Рад- ловым, преподавателем немецкого языка в Барнауле, путешествовавшим по Алтаю. Они стали друзьями, вместе посещали ал­ тайских сказителей, часами записывали (Радлов — по-немецки) героические на