Сибирские огни, 1988, № 8

Именно в этот период, при наличии в Харбине и Советской власти, писатель жи­ вет богатой и свободной творческой жизнью. Отдав дань накалу страстей гражданской войны в «Кровавом отблеске», он создает произведения на самые разнообразные темы: жизнь античного мира, эпизоды харбинской жизни, лирика, легенды (иногда изобретен, ные им самим), трагедия полярной экспедиции... Везде его поэзию отличает высокое мастерство, глубокая лиричность, своеобразное мировидение и жизнеощущение, под­ линная демократичность, любовь и сострадание к современникам — участникам и жертвам драматических лет, тяжких испытаний. С особой страстностью звучат в стихах Несмелова гражданские мотивы: здесь его муза становится суровой и мрачной, ведь «кто живет без печали и гнева, тот не. лю­ бит Отчизны своей...». Х орош о р ас п л ак ат ь ся стихам и. М уза тихим ш агом подойдет. С ядет. П р и л аск ает. П у стякам и Все обиды наш и н азовет. Н е ум ею . Т олько ск ал и ть зубы . Т олько сти ски вать их сильней Н аучил п оэта п аф о с грубы й Р еволю ци онны х наш их дней. Тем ень бури п р ош ибали лбом мы. В язли в топях, за р ы в ал и с ь в мхи. Н е просите, девуш ки , в альбом ы Н аш и зачу м л ен н ы е стихи! Вам вед ь только розовое снится. Синее. Б ез всяки х к атастр оф . П р о ж и гает неж н ы е страниц ы Н еосты вш ий пепел наш их строф ! После нескольких лет жизни в Харбине поэта постигает глубокое разочарование в эмиграции, сознание ее безыдейности, обреченности, предвидение тяжелой судьбы эми­ грантской молодежи. Все это идет в.месте с осознанием величия и правоты покинутой им Родины, и своей неотъемлемой принадлежности к русскому народу, вне которого поэт себя не мыслит (стихи «Нищие духом», «Эпитафия», «Пять рукопожатий», «Л а. моза», «О России» и др.). В 30-х гг. положение в Харбине резко ухудшается в связи с захватом Маньчжурии японской военщиной и воцарением в городе ее злобных марионеток — «русских фаши­ стов», которые постепенно, опираясь на японскую жандармерию, становятся полными и всесильными хозяевами поредевшей русской колонии. После вынужденной продажи КВЖ Д японцам Харбин постепенно покидает большая часть советских граждан, да и очень многие эмигранты перебираются в Шанхай. Т ак уходит м оре, на песке . С лизь м едуз и водорослей бросив. Д о волны последней не успев Д о тян у ть ся,— ничего не просят. У м ираю т, источая яд Р азл о ж ен ья — п р о каж ен н ы х муки! И на за п ах тл ен ья п р и л етят В ороны и бронзовы е м ухи. Л егки й стебел ь, купол голубой, Все, что ж и ло, п л ав ал о , ды ш ал о. С катан о в бессм ы сленны й клубок. К лю вам и ко стлявы м и обш аренны й. И когда вернется м оре вспять. О тш агав полож енн ы е бури. У несет оно. в зы грав, кипя. Т олько трупы , п ахн ущ и е дурно. В обстановке наступившего мракобесия и политического террора, травли всех «инакомыслящих», не пожелавших встать на путь прямого предательства и измены Р о ­ дине (в том числе даж е «экстерриториальных» Н. К. Рериха и Ф. И. Шаляпина, посе- тивших в это время Харбин), не приходится уже и мечтать о той свободе творчества, которой обладал А. Митропольский-Несмелов именно во время участия советских вла­ стей в жизни города. Свои подлинные мысли ему теперь все чаще и чаще приходится выражать на языке аллегорий. Теперь он пишет, главным образом, лирические стихи, поэмы на исторические темы, детские сказки... Но, чтобы иметь право на жизнь и на ■литературный труд в условиях «нового порядка в Восточной Азии», он вынужден также писать торжественные оды харбинским чернорубашечникам, подписывая, однако, эти «ремесленные стихи» псевдонимом «Н. Дозоров». Нападение фашистской Германии на Советский Союз и война, бушуюшая еще далеко от Харбина, находящегося за плотной завесой японской цензуры, не может все