Сибирские огни, 1988, № 8

этому доброму семейству, С. И. Гуляев по­ любил свою ученицу и. когда той исполни­ лось шестнадцать лет, женился на ней. В приданое за женою получил небольшой деревянный домик, в одном из отдаленных предместий, в который и переехал вскоре после свадьбы». Спустя два года, в 1838 г родился сын Александр. Всего у Гуляева было десять детей (шесть сыновей и четы­ ре дочери); в живых, однако, осталось три сына и две дочери. В Петербурге сложился круг общения ученого, «уда входили крупный ученый- лингвист И. И. Срезневский и известный фольклорист-демократ П. И. Якушкин. К первому Гуляев относился с особым пиете­ том: высоко отзывался о его деятельности, советовался по поводу своих научных за ­ нятии. Уже после переезда из Петербурга в Барнаул он писал Срезневскому: «С нетер­ пением жду отзыва Вашего насчет моих за ­ нятий, тем более что из него я увидел бы на что именно нужно обратить внимание»’. Судя по обширной переписке, которая про­ долж ала их знакомство, Гуляев был тепло принят в доме академика. Не случайно при организации нового журнала «Вестник промышленности» Срезневский рекомендо­ вал редактору Ф, В. Чижову наряду с из­ вестным химиком Д. И. Менделеевым в к а­ честве незаменимого сотрудника и коррес­ пондента С. Гуляева. О последнем он писал Чижову: «Гуляева еще не видал а на него надеюсь очень; может быть, он найдет сотрудников из сибиряков, «роме того что и сам сообщить может занимательные’ дан­ ные». В другом письме академик Срезнев­ ский сообщал: «Говорил я и Гуляеву и не напрасно. Есть статьи его, кои отдаст Вам А. И. Кошелев... не потеряйте Гуляева как сотрудника...». Удалось найти несколько свидетельств, в которых описываются знаменитые «суб­ боты» Срезневского второй половины 50-х годов, где бывал Гуляев. Известно что именно в это время «субботы» Срезнев­ ского активно посещает начинающий жур­ налист Николай Александрович Добролю­ бов, в то время студент Главного педаго­ гического института, работающий под ру­ ководством профессора Срезневского в об­ ласти славянской филологии. Возникает естественное предположение о знакомстве Добролюбова с Гуляевым. Но как это проверить? Чтение писем будущего рево- люционера-демократа и сподвижника Н. Г. Чернышевского (который, кстати, тоже вы­ соко оценивал Срезневского) дало лишь беглое упоминание двух-трех имен посети­ телей «суббот», среди которых сибирский ученый не значился. Но вот перед нами сатирическое стихотворение Добролюбова «В тиши ночной, когда весь мир забылся сном...», описывающее в весьма ирониче­ ском ключе завсегдатаев «суббот» Срезнев­ ского. Стихотворение написано в 1858 го­ ду, когда Н. А. Добролюбов был уже ре- дакторо:л отдела критики журнала «Совре­ менник» и профессиональным журнали­ стом. К этому времени складывается его политическая программа, и Добролюбов не без сожаления вспоминает о годах, потра­ ченных на «чистую» науку. Отсюда и резко ироничные характеристики посетителей са­ лона Срезневского. Очень важно, что в ос­ нове иронии и сарказма Добролюбова — политическая, а не личностная оценка го­ стей академика и их разговоров. Более то­ го, описывая два салона — Срезневского и Благовещенского (тоже преподавателя пе­ дагогического института),— автор поэти­ ческой сатиры главным обч.ектом осмеяния делает кружок Благовещенского, который является дурным подражанием научному собранию: Н о во сто кр ат несчастней тот несчастны й. К отором у попасть придется в кр у г уж асн ы й. Ч то Б лаговещ енский вокруг себя собрал. У питанны й телец, трусливы й либерал! Все Лица, описанные Добролюбовым, на­ званы по фамилиям и легко узнаются, и лишь один человек именован Федором Сте­ пановичем. Вот что о нем говорится: Ф едор С тепанович как с безоблачны м ,, разду м ьем м о л ч а л там м ного л ет и вд р уг заговорил... Б л аж ен , кто за его раЗвитьем не следи л. Все комментаторы помечают Федора Степановича «лицом не установленным». Можно предполагать, что это — Степан Иванович Гуляев. Почему же он назван Добролюбовым «Федором Степановичем»? Возможно, автор стихотворения не запом­ нил точно имени Гуляева: ведь он был од­ ним из неприметных гостей салона. Кроме того, искажение имени в поэтическом тек­ сте было обычным делом. К примеру, Доб­ ролюбов тогда же в поэтической пародии на известного историка и публициста Пого­ дина называет его «Максимом Петровичем» вместо Михаила Петровича. Гуляев, разумеется, к «генералам от науки» не относился, а потому его много­ летнее молчание в кружке Срезневского, скорее, не поэтическое преувеличение, а констатация факта. Что касается «разви­ тия» Федора Степановича, то и эта черта может быть отнесена к Гуляеву, который имел весьма скромное образование на фоне прочих гостей академика. Очевидно, что наблюдавшие Степана Ивановича не один год люди должны были отметить весьма быстрое его «развитие». Наконец выраже­ ние «вдруг заговорил», если оно в самом деле описывает речевое поведение Гуляева, может указать на совершенно конкретную ситуацию. Эпизод связан со статьей Гуляе­ ва о Ползунове, которая появилась в ж ур­ нале «Вестник промышленности» в начале 1858 года. По словам сына Гуляева, «пово­ дом к написанию статьи был следующий случай, как рассказывал мне отец. Как-то у профессора Срезневского собрались гости, и разговор зашел о паровых машинах. Гово­ рили о недостач'ке механизмов в России, и отец поразил компанию словами: «Господа! Первая паровая машина давно применена к действию у нас в Сибири, нашим сибир­ ским механиком-самоучкою». Компания уди- в.илась, не хотела верить, никто не слыхал про Ползунова. Отец обещал им напечатать историю устройства Ползуновым машины». Сам Степан Иванович в сопроводитель-' ном письме к редактору журнала подтвер­ дил указанные мотивы написания статьи; «Поводом же к этому было выраженное однажды сомнение в постройке у нас, до Ватта еще, первой машины неизвестным в