Сибирские огни, 1988, № 8

Но все дело в том, что только ужасом, абсурдом, отталкиванием — постоянно жить нельзя. В определенных случаях они необ­ ходимы, но постоянно на них можно только паразитировать. Идти к цели и не прийти — это одно, а лечь и лежать или намеренно маршировать на месте,— чем это отличается от твердой позиции Ивана Ивановича Во­ робьева? Только знаком. Но плюс ноль или минус ноль, согласитесь, разница невелика. Тут просто знаки поменять мало. Литерату­ р а — не арифметика, а — как минимум — алгебра, это уже Сальери прекрасно пони­ мал. А принцип от обратного, пестрота на фоне серости — это тоже несвобода, только с другой стороны, и еще неизвестно, что хуже... Ну, и в заключение еще раз о номере в целом. Что мы имеем в результате, кроме хора голосов, призывающих «запретить все Это безобразие»? Минимум пять достаточно любопытных вещей, причем не довоенных, классических, а самых что ни на есть жгуче современных. Каждый ли номер даж е цент­ ральных журналов может таким похва­ статься? Так что эксперимент, можно, сьса- зать, удался, хотя произведения удались д а ­ леко не все. Не такой уж это и парадокс. Журнал и должен быть лабораторией, в своем роде полигоном, должен идти на оп­ ределенный риск. Нельзя же все время огра­ ничиваться беспроигрышными, но почему-то никогда не выигрывающими стандартными произведениями. И в поиске этом нужно двигаться не только вглубь, в историю, но и вширь, стараясь раздвинуть хоть немного творческий горизонт. В данном случае рисковать стоило. Соб­ ственно, рисковать стоило бы в любом слу­ чае. В конце концов, отрицательный резуль­ т а т — тоже результат. А кто не рискует, тот... сами знаете... Помнится, БрюсОв по аналогичному пово­ ду как-то сказал; «Девять раз из десяти по­ пытки Белого кончаются жалким срывом,— но иногда он неожиданно торжествует, и тогда его взору открываются горизонты, не виденные никем». Предвижу почему-то вопросы типа: а на кой нашему народу все это сдалось? Отве­ чаю; пусть народ сам разберется, сколько ж можно за него то решать?!