Сибирские огни, 1988, № 8

Но если настолько конфликтноопасны от. ношения человека с машиной, насколько же сложнее они между людьми, между от. дельной личностью и обшеством?! Не слу­ чайно сейчас человеческий фактор стал по­ ниматься, по словам Б. Ломова, как «сово­ купность социальных, идейных, психологи­ ческих и других свойств личности, которые оказывают влияние на обшественное разви­ тие, на прогресс». И может быть, как раз сейчас, как ни­ когда в прошлом, мы так остро ошушаем цену «упушенного эффекта», который явил- ся следствием того самого технократи- чеокого снобизма, о котором речь шла вы­ ше. Вспомним, каким оживленным было движение мысли в западной науке управ­ ления, для которой проблемы социально- экономического и социально-психологиче­ ского характера всегда стояли исключитель­ но остро... Профессор Б. Ломов, призывая отказать­ ся от технократического, утилитарного под­ хода к человеку как средству повышения производительности, умолчал об изначаль. ной самодостаточности проблемы челове­ ческого фактора. О той недальновидности (а может быть — преступной беспечности?), с какой наша наука, в том числе и пред­ ставляемая Б. Ломовым, игнорировала так высоко поднимаемый сегодня предмет. А ведь издержки обшества от такого не­ брежения, уверен, даж е превышают тот моральный и материальный ущерб, что на- несен стране, скажем, былым третировани- ем кибернетики. И наверстывать приходится опять же с оглядкой на заемный опыт. Как это произошло с генетикой. Или с отдель­ ными направлениями нашей агроэкономиче- ской науки — обстоятельство, получившее широкую огласку в связи с отмечавшимся юбилеем А. В. Чаянова, чье восьмитомное собрание сочинений увидело свет в Пари­ же еще в сентябре 1967 года и доклад о котором на заседании ВАСХНИЛ сделал английский профессор Теодор Шанин. Легко понять В. Белязина, слушавшего англичанина «со смешанным чувством боль­ шой человеческой благодарности к нему и с горечью за то, что накануне столетнего юбилея выдающегося русского ученого ино­ странец открывает нам нашу историю и еще одного гения привозят к нам из-за ру­ бежа, а мы в который уж раз дивимся не­ обыкновенной талантливости сынов России и столь же необычайной жестокости и несправедливости, выпавшей на их долю» («Октябрь», 1988, № 1). Увы, тревоги со­ вести, о которых писал в «Литературной газете» Д. Лихачев, еще долго будут оп­ ределять температуру нашей литературы факта. Нравственное очищение общества, предпринятое с такой решительностью и так энергично, — тот неизбежный этап пе­ рестройки, не пройдя которого общество окажется не в состоянии реализовать ап­ рельское Обновление. Об этом приходится, к сожалению, напоминать. И этим, в сущ­ ности, и объясняется природа такого ожив­ ления на фланге публицистики, исследую­ щей нравственно-эстетическую проблемати­ ку. Не случайно, окажем, А. Егоров призыва­ ет социологов и публицистов от «экстен­ сивного этапа гласности» побыстрее перехо­ дить «к этапу интенсивному — аналитиче­ скому, теоретическому, глубинному». («Мос­ ковские новости», 27 сентября 1987 г.). К этому же, кстати, склоняется и А. Нуй- кин в своих заметках «Идеалы или интересы?» («Новый мир», 1988, № 1 и 2 ), опубликованных почему-то в разделе публицистики, хотя по своей внутренней сущности это —- обычный литературный об­ зор, чего не скрывает и автор, четко обозна­ чивший подзаголовком жанровую прина­ длежность записок — «По страницам га­ зет и журналов». Строго говоря, в том же тематическом русле — и упоминавшийся очерк Г. Лисич­ кина «Люди и вещи». В стране создан ог­ ромный экономический потенциал, работа­ ющий недостаточно эффективно. Среди про­ чих причин этой беды — и ошибки, сильно подорвавшие авторитет рубля, который не справляется со своей ролью стимулятора «кровообращения» в народном хозяйстве. Этот исходный посыл противостоит широко распространенному .убеждению (его следо­ вало бы квалифицировать заблуждением) об актуальности ограничения индивидуаль- ных доходов безотносительно к тому, на­ сколько чистота их согласуется с действую­ щим законодательством. Философию доходобоязни в очерке пред­ ставляет, как уже отмечалось, социолог В. Роговин, исповедующий убеждение, что «вещный яд, подобный наркотику, надо тщательнейшим образом дозировать, чтобы спасти людей от растления и погибели. И главным инструментом при этом должно быть, по В. Роговину, ограничение сверх­ доходов, получаемых некоторыми катего­ риями работников в результате несовершен­ ства действующего ныне законодательства. Бытовой стереотип мышления, показывает Г. Лисичькин, легко стыкуется с научными взглядами Роговина, опасающегося, что «сверхдоходами», то бишь заработками, не укладывающимися в расхожую схему, мо­ жет быть нарушено общественное равнове­ сие. (Речь, разумеется, идет о заработанных «сверхдоходах», и это в данном случае весьма существенно). Так вот если говорить о производстве то­ варов на уровне мировых стандартов ( а се­ годня становится просто невозможным иг­ норировать мирохозяйственные отношения), то и плата за их изготовление, убежден публицист, должна быть сопоставимой. И в этом смысле правомерно ставить вопрос о «сверхдоходах» нашей доярки, надаиваю­ щей от коровы в год менее 2000 литров мо­ лока (Лисичкин иронизирует; можно гово­ рить об успехах в стирании граней между козой и коровой) и получающей зарплату примерно 300 рублей в месяц, тогда как «при такой производительности труда по мировым стандартам ей и руководителям того хозяйства, где она работает, причита­ ется лишь материальное вспомоществование на уровне элементарного пропитания. И наоборот, инженер, рабочий, создавшие станок, оборудование, признанные на миро­ вом рынке, и получающие зарплату, поло­ жим, на уровне 400 рублей в месяц, ока­ жутся людьми, которым крупно недоплати­ ли» («Дружба народов», 1988, № 1). В таком повороте темы радикальной пе­ рестройки управления народным хозяйст­ вом обнажается еще одна особенность про­ исходящих в обществе процессов: все бо