Сибирские огни, 1988, № 8

если б я не был ей представлен, все равно сразу бы догадался. После посещения завода мы снова бродим по Ханты-Мансийску. Заглянули в райком партии, в парк, магазины, рестораны. В ма­ газине с сувенирами я вижу хантыйских ку­ колок из оленьего меха, но продает их ал­ тайка. Но вот, наконец, Вера Юрьевна Лыткина, инструктор отдела агитации и пропаганды обкома партии, зовет нас: — Идемте на встречу с ханты и манси. Неподалеку от обкома в одноэтажном де­ ревянном доме разместился Окружной науч­ но-методический центр народного творчест­ ва и культурно-просветительной работы. Три больших зала на первом этаже занимает му­ зей национального хантыйского искусства и библиотека. Здесь я наконец встретил ханты. И одного манси. Он немолод, сед. Все остальные чер­ новолосы, внешне похожи на венгров и цы­ ган. В Ханты-Мансийске живет около тыся­ чи ханты. Есть здесь и училище, готовящее преподавателей хантыйского языка. В 27 сельских школах преподавание ведется на хантыйском в первых трех классах. Потом хантыйский становится факультативным предметом. Учебников не хватает, и из-за этого постоянно возникают проблемы. Дело осложняется тем, что хантыйский язык под­ разделяется на 12 диалектов, К сожалению, никто из присутствующих не знает, сколько манси проживает в столице округа. Во вся­ ком случае, немного. Известно только, что семеро манси стали кандидатами и докто­ рами различных гуманитарных наук. На нашу встречу собралась почти вся хантыйская интеллигенция. Среди них и литератор Еремей Айпин, член Союза совет­ ских писателей. Он пишет на двух языках. По-хантыйски стихи, по-русски — прозу. В соседней комнате кончаются последние приготовления. Вот-вот начнется выступле­ ние национального эстрадного хантыйского ансамбля «Аранг моцнэ» («Поющая сказоч­ ница»), Участники выступления сами сшили себе костюмы во время вечерних встреч в музее. Прежде хантыйские женщины к аж ­ дую свободную минуту брались за шитье, умением шить определялась ценность не­ весты. Учили этому с раннего детства. За шитьем девушки пели. И теперь ансамбль тоже устроился на табуретках с иголками и нитками в руках. Запели. Седой манси под­ ыгрывает им на каком-то струнном инстру­ менте, напоминающем лиру. Слышны про­ стенькие песни о самых обычных вещах, о будничных ежедневных занятиях, о том, как хорошо, когда светит солнце, когда тепло и есть, что кушать. Половина слов по-русски — это новые произведения, из старых мало что сохранилось в памяти. Старые песни можно услышать в тайге от некоторых и поныне кочующих ханты. , Хочется поближе познакомиться с участ­ никами выступления. Зоя Никифоровна Ло- замова, художник по образованию, работает для местного художественного салона, мно­ го делает для нужд этого Центра. Эмиль Иванович Косполов — единственный манси. Он музыкальный руководитель ансамбля, тоже работник Центра. Евдокия Андреевна Цемысова — художественный руководитель .экс;айб,ля. автор, школьных, УчеШ^^^^ ■х ан ой ском яЗыке. ‘СветлаУа с^т1й1лоена Кононова — учительниц,я хантыйского язы­ ка в здешнем училище. Ульяна Николаевна Шульгина — художник, керамист. Ирина Масманова — ученица. Леонид Владимиро­ вич Юдин — живописец. Хантыйский язык они все знают, но поль­ зуются им только в торжественных случаях. Малые сибирские народы, даже такие многочисленные, как ханты, обречены на ас­ симиляцию. Октябрьская революция дала им возможность развиваться, но их тради­ ции и культура, сформировавшиеся в замк­ нутом мире тайги и таежных рек, связаны исключительно с этим миром, способны вы­ разить только этот круг переживаний и свя­ занный с ним опыт. Они способны назвать деревья, солнце, землю, но не самолет. Вне леса они беспомощны и немы. Ж елая под­ няться на иной культурный уровень, ханты должны пользоваться культурным наследием русской цивилизации, вбирая ее целиком и полностью. Культуры малых народов все больше становятся только этнографическими составными советской культуры, главное место в которой принадлежит русской. И хотя предпринимается множество попыток сохранить жизнь этих гибнущих миров, они постепенно переселяются в музейные залы. Сохранится немного названий, немного ле­ генд и песен, национальные костюмы и сти­ хи, прославляющие местную природу, и не­ много эмоций, заключенных в словах закля­ тий. Остальное будет предано забвению, как это случилось уже с хантыйскими именами. Сохранилось имя князя Самара, но это совсем другое дело. С Еремеем Айпином мы проговори.ти до утра. Мы сидели у него дома, прихлебывали из бокалов одолженное у соседей шампан­ ское и закусывали копченой нельмой, изуми­ тельной, нежной и неповторимой на вкус рыбой, которую давно уже невозможно купить в магазине. У Айпина русская жена и сын. Сын едва может сказать по-хантыйски несколько слов, отец говорит с сыном по-русски. — Ты писатель,— сказал я ему.— А книги возникают из души: из чувств, эмоций, К а­ кая у тебя душа, хантыйская или русская? Айпин долго не отвечал. Сидел думал. Я не мешал ему. — Если честно говорить,— произнес он наконец,— все-таки русская. — Почему же ты тогда пишешь по-хан­ тыйски? — Это моя память, и я хочу ее сберечь. Я ухожу порой в тайгу, но сына я уже не мо­ гу туда послать. На рассвете мы вышли из трехкомнатной, богато обставленной (холодильник, ковры, цветной телевизор) квартиры Айпина на по­ следнем этаже четырех-этажного кирпичного дома, Вместе пошли к Иртышу, побродили там молча и так же молча простились. Но домой я привез книгу Еремея Айпина — по- весть «В тени старого кедра». Я смогу ее прочесть — она написана по-русски. НА БО ЛО ТА Х Мы быстро добираемся до устья Иртыша и, развернувшись, врезаемся в главное те­ чение Оби — этой гигантской, несравнимой с • тто'л1>скими реками водной артерии. По доро- •”Й®Й 1 ^' 6 б(Мйк"иесколько грузовых морских