Сибирские огни, 1988, № 8

нашу^ просьбу изменили маршрут, но в Т а­ ниной квартире мы застали только расстро­ енную Ирку. Потом, пожарившись у озера на солныш­ ке и надышавшись смолистым воздухом, снова вернулись сюда. Тани не было. Дмит­ рий оставил Танин паспорт и неиспользован­ ный билет. Очевидно, случилось что-то не­ предвиденное. Мы звонили в Тюмень из Сургута, Новоси­ бирска, Москвы. Пани Таню нам застать не удалось. Ее неожиданное исчезновение так и останется тайной. Когда мы позвонили в последний раз, то узнали, что пани Таня как раз уехала на экскурсию в Москву. Значит, все было в порядке. Жаль, что я не съездил в Тобольск. В П О И С КА Х ХАНТЫ И МАНСИ Мы летим на небольшом реактивном са­ молете ЯК-240. В нем помешается 35 чело­ век. Немалое расстояние между городами мы преодолеваем за час с небольшим. Высо­ та четыре тысячи метров, видимость отлич­ ная. Под нами тянутся неско.нчаемые боло­ та, то тут, то там мелькают хвойные леса и озера. Ханты-Мансийск стоит в 16 километрах от места, где Иртыш впадает в Обь, Весной обе реки разлились, и, хотя на дворе август, они так и не вернулись в прежние русла. С самолета видно, что вода тянется до самого горизонта. И нет конца. Город разместился на высоких холмах и соединяется с матери­ ком узенькой полоской земли. Здесь десят­ ки тысяч жителей. В 1950 году две большие деревни — Самарево и Ханты-Мансийск — слили в единое целое и сделали столицей округа. Так возник новый город. Недавно умерший польский ученый, про­ фессор Людвиг Базылов так описывал ко­ ренное население нынешнего ханты-мансий- ского округа в девятнадцатом веке: «Остяц­ кие юрты в большинстве своем гораздо бед­ нее и меньше вогульских. Небольшие, макси­ мум 3—3,5 метра в длину и ширину строе­ ния, покрытые дерном, нередко становились пристанищем на зиму сразу для нескольких семей. Летом они переселялись в примитив­ ные шалаши, покрытые березовой корой или оленьими шкурами, без оконных отверстий. Огонь разводили прямо посреди шалаша на голой земле. Мебель здесь не была известна, не пользовались и посудой. Впрочем, чаще и рыбу, и мясо ели в сыром виде. Из дерева выстругивались деревянные фигурки, весьма нескладные, и под их опе­ кой оставлялось все имущество, когда при­ ходило лето и нужно было перебираться на новое место. Комментарии здесь излишни. Разумеется, имущество исчезало бесследно, удавалось найти разве что фигурки. На примере остяков и вогулов, тепереш­ них ханты и манси, можно наглядно просле­ дить, какой огромный скачок можно было совершить благодаря революционным преоб­ разованиям. Юрты и шалаши уступили место солидным и крепким строениям, об удобстве пользования мебелью и посудой теперь неуместно рассуждать, предметом будничного обихода стало радио, люди привыкли к электричеству». И’ томугподобн нов. . уг; ' ■ .ЛОЦОЕ оП ,ЯОО Считается, что ханты около 20 тысяч, Манси — семь с половиной. Эти цифры ос­ таются неизменными уже многие годы. Вечер. Мы с Дмитрием Балашовым бро­ дим по улицам Ханты-Мансийска. Выходим к берегу разлившегося до горизонта Ирты­ ша. На песчаном берегу — деревянные лод­ ки, несколько детишек плещутся в воде, женщина полощет принесенное в тазу белье, рыбак забрасывает удочку, за деревьями слышны звуки гармошки и пение. Тепло и спокойно, досаждают только комары. Самое крупное предприятие в городе — ханты-мансийский ордена «Знак Почета» рыбоконсервный комбинат. Работает там тысяча человек. Производится 15 миллио­ нов банок консервов в год. Перерабатывает­ ся четыре с половиной тысячи тонн рыбы. Из них лишь две тысячи пресноводных, пой­ манных собственной флотилией, в которую входят 111 рыбацких ботов. Еще две с по­ ловиной тысячи тонн, то есть больше поло­ вины, привозят сюда с Каспийского и Бал­ тийского морей, а случается, что и с Тихого океана! Когда в 1930 году здесь строился рыбозавод, казалось, что ресурсы рек, возле которых стоит Ханты-Мансийск, неисчерпае­ мы. Но, когда тут во всю мощь разверну­ лась нефтедобыча, прибавилось людей, раз­ рослись города, рыбы стало не хватать. Особенно самых ценных сортов: осетрины, нельмы, стерляди. Реки не стали меньше, но нет в них прежней, кристально чистой воды, несущейся в Ледовитый океан. К этой теме я вернусь еще особо. Несмотря на то, что расходы на транс­ портировку должны быть огромны — отсю­ да до Тихого океана несколько тысяч кило­ метров,— завод получает в год более двух миллионов чистой прибыли. — Что же это за чудеса? Клавдия Васильевна Николаева, секретарь партийного комитета завода, не сразу пони­ мает мой вопрос. Потом все же начинает объяснять. Государство дает дотацию на по­ ловину рыбы и продает ее по относительно низким ценам рыбозаводу. Каковы реаль­ ные расхо.ты на ловлю рыбы и транспорти­ ровку, Клавдия Васильевна не знает, и ей никогда не приходило в голову этим инте­ ресоваться. Это дело начальства, может, ми­ нистерства; кто-то там, наверху, наверня­ ка, подсчитывает. — Неужели есть резон возить рыбу в та­ кую даль для переработки, чтобы потом снова отправлять ее за тридевять земель? — Наверное,— слышу я в ответ.— Там бы пришлось строить заново завод, а здесь все уже есть. Да и людям надо где-то работать, при социализме не только экономика в расчет берется. — А как же перестройка? Возрастающая роль экономического фактора? — Верно,— соглашается моя собеседница. — С нового года мы будем меньше прибыли отправлять в главк, а больше себе остав­ лять. Сами сможем этими деньгами распо­ ряжаться. Этого все ждут. На этом тема перестройки была исчерпа­ на. Клавдия Васильевна и говорит, и ходит очень быстро. Она всех здесь знает по име­ нам. Прежде чем стать парторгом, она прошла долгий путь на заводе, начина.та яогиаьте с! физической работы. Она образцо­ вый секретарь; точь-в-точь с киноэкрана: