Сибирские огни, 1988, № 7

чатного труда, кроме заметки в «Бочатских зорях», под его именем ни­ когда не выходило, как не выходило и под псевдонимами, но тем не ме­ нее всё, созданное им, становилось достоянием масс в том или ином виде. Где Шилов теперь — я, честно говоря, не знаю. Последний, кто его (предположительно) видел в бочатских кругах ,— Григорий Макарович Стрельников. Он рыбачил на р. Антропке в ста метрах от места ее впадения в р. Оёш и на зорьке увидел человека, который сплавлялся по течению в надувной резиновой лодке. Человек (Шилов?) спросил у рыбака: «Верно ли я держу курс?» — «Верно ,— ответил Стрельников .— А куда, если не секрет, вы движе­ тесь ? »— «В район Черного моря ,— сказал незнакомец (Шилов ? ),— вы меня понимаете?» Стрельников сообщил, что Антропка впадает в Оёш, Оёш в Чаус, Чаус в Обь-матушку, та— в Ледовитый океан. А там останутся мелочи: повернуть налево или направо и двигаться строго вдоль берега до само­ го Черного моря... Слово за слово — они разговорились. И человек из резиновой лодки (Шилов?) вручил Стрельникову прилагаемую к этому письму обш^ую тетрадь в мелкую клетку, поручив передать ее мне для публикации, но только в том случае, если Нобелевская лит. премия за данный год будет присуждена Н Е Шилову, а любому другому писателю. Вчера я прочитал сообщение о том, что премия присуждена Н Е Шилову, а писате­ лю с совсем другой фамилией, и тут же запаковал тетрадь и посы­ лаю ее тебе, брат, для скорейшей публикации! Никто с полной уверенностью не может утверждать, что человек в надувной лодке был Шиловым, как, впрочем, и то, что настоящая фами­ лия «отца бочатского сюрреализма» была действительно Шилов. Да и важно ли это! Есть мощное болотистое слово, есть богатая, как наши клюквенные ряма, фантазия, убежденность в собственной правоте, есть — в конце концов — гениальность! «ЗАГС» говорит сам за себя. Дейст­ вуй, земляк! Бочатск тебя не забудет!»^. В свою очередь, предваряя встречу широкого читателя с замечатель­ ным творением Шилова, считаю необходимым добавить следующее. По тем коротким встречам, которые были у меня с Шиловым, я с трудом смог составить о нем самое противоречивое мнение. Писатель это несомненно великий, и если его следы не затеряются на пути к Чер­ ному морю, то он еще не раз может порадовать нас своими исканиями и обретениями, умножая славу Бочатска. Был ли Шилов в лодке или он решил «сплавить» свой «ЗАГС» при помощи одного из учеников, был ли вообще Шилов — Шиловым, так ли это важно! Тут я целиком разделяю мнение А. П. Кувыркалова. И толь­ ко одно место из его письма мне хочется уточнить: бочатский гений никогда не был коренастым шатеном с серыми глазами. Тут, мне кажет­ ся, память изменила Анисиму Петровичу. Но, как говаривал Шилов, «женщина мне изменить может, а память — никогда!» Потому уточняю: Шилова я помню явным брюнетом лет сорока пяти, рост средний, наме­ чающееся брюшко, тяжеловатый улыбчивый взгляд усталых карих глаз, седоватые усы, бородавка величиной с горошину на какой-то из щек (чего не помню — того не помню!). Думается, приведенная ниже заметка, опубликованная в газете «Бо- чатские зори» за подписью «Шилов», поможет читателям сделать пер­ вые шаги к его великому творческому миру, хотя у исследователей пока нет полной уверенности, что заметка принадлежит именно Шилову, а не тому, кто постоянно скрывается за этим славным именем. Но мы с А. П. Кувыркаловым подобных сомнений не разделяем. • Письмо цитируется с разрешения автора А. П. Кувыркалова, с которым согласо­ ваны все купюры, сокращения, изъятия тех строк, где не содержалось информации о Шилове и его произведении «ЗАГС».