Сибирские огни, 1988, № 7

— Смерть Макария и нам облегчит дело. Макарий новогородец, и Новограду сие не безразлично. Там чтят Макария. Увещательное слово его может подействовать пуще царской грозы. Сие також надобно учиты­ вать... внуку Иоанна Васильевича. Вот о чем непременно скажи княгине! А может статься и так, что по смерти Макария Иван сам призовет Пиме­ на на святительское место. И тот не отречется, нет! Хотя и почитает свой белой клобук выше черного митрополичьего. Об том думала княгиня, со­ ставляя свою грамоту? Думала, кому вверяет свою и нашу судьбу? Иль, буде, внук Иоаннов думал за нее? — Княгиня и мысли таковой не допускает. При нынешнем государе Пимену не быть митрополитом. Да и архиепископом остаться ли? Князь запамятовал иль, буде, не ведает, чьими стараниями воздет на голову Пимена белый клобук? Стараниями протопопа Силивестра! А нынче ца­ рю ненавистно все, в чем хоть капля деяний его прежнего духовника. — Пимена он не тронет. Наоборот, он поищет союза со святопре­ стольными отцами, ибо на чьей стороне будет церковь, на той стороне будет и верх. А церковь — сие не токмо Макарий, но и Пимен. А Пимен и Макарий — не единое целое, не одно и то же! Се два стана, две сторо­ ны. Одна, та, что с Макарием,— осифляне. Другая, та, что с Пименом,— нестяжатели. Одна — торжествующая, другая — гонимая, вечно терпя­ щая поражения, понеже великие князья неизменно становились на сто­ рону осифлян, поддерживали их и всячески благоволили. Но теперь Иван примется улащивать и нестяжателей, приголубит и их, горемычных, чтоб не попомнили они своих обид и гонений и не примкнули к его супротив­ никам. Ему надобно, чтобы церковь единодушно поддерживала его! По­ сему он не только не ополчится на Пимена, но, наоборот,— станет всяче­ ски приворачивать его к себе. Еще и потому, что он не доверяет Ново­ граду и боится его. Даже наместничество, и то упразднил там. Нынче брат мой уже не наместник, а лише городской воевода, и всеми делами вершат там дьяки, у коих брат мой под надзором. — Княгиня о том ведает, потому и послала меня не в Новоград, а сюда. — А о том княгиня ведает, что Пимен отстаивал наместничество для Новограда и в прошлом лете ездил в Москву, чая себе великой опалы за то отстаивание? Однако Иван принял его ласково, держал у себя много, с почетом, и отпустил с любовью. С любовью! Той любовью и ласко­ востью прельщенный, Пимен, у меня на гостивстве будучи, из Москвы во­ рочаясь, больно много елею излил на боговенчанную голову. Чает Пимен теперь уж себе не опалы, а милостей... В митрополиты метит он. — Что ж сказать княгине? — Грамоту я покуда оставлю у себя. Для новогородской земли она годна, а с Пименом обождем. Вот коли он обманется в своих чаяньях, коли царь возведет на святительское место не его,— вот тогда Пимен может прельститься уже и посулами внука Иоанна Васильевича. Беда нам с сними внуками Иоанновыми! Один таков, что и земля отеческая не мила с ним, а другой... Пошли, господи, долгоденствие матери его! Были на Руси великие мужи, теперь господь избрал таковую, и средь жен. Кланяйся княгине и скажи; Новоград и Псков будут с нею, а вот Казань баламутить негоже. Сами не рады будем, коль вмешаем в свои усобицы татаровю... Князь Владимир Старицкий, после возвращения из Полоцкого похо­ да, второй месяц жил в своем родовом уделе. Делами удела он никогда себя не обременял, всецело вверив его воле и рачительности матери и ее многочисленной родни — Хованских, Пронских, Борисовых, прочно при­ жившихся на вольготной вотчинной ниве,— поэтому праздность вскоре занудила князя. Однообразие удельного быта наводило на него тяжелую тоску. Заняться ему было нечем: соколиная охота еще не подоспела, пи- 18