Сибирские огни, 1988, № 7

Е. Стюарт «Тихон Шишкин», Солдат, узнав о пожелании своей забавы-зазнобы, чтобы он поскорее возвратился «в наш сибирский край лесной...», Отвечает Тихон Шишкин; В порошок врага сотру!.. Не грустите только слишком И не плачьте на ветру... Но через некоторое время Тихон Шишкин снова получает письмо из родных мест И с собой письмо такое Тихон Шишкин в бой берет. Словно став сильнее вдвое. Ровно вдвое немцев бьет! Эти строки Елизаветы Константиновны хранятся теперь в архивах, но они под­ тверждают, что поэтесса никогда не стояла в стороне от того, чем был занят народ, особенно в суровые времена Великой Отече­ ственной войны. В послевоенные годы она напечатала два коротких рассказа в журна­ ле «Сибирские огни» — «Слово матери» (1952, № 3) и «Заряничка» (1956, № 6). Первый рассказ нельзя назвать удачным; а «Заряничку» она любила, хотя о рассказах этих позже нигде не упоминала. Она почти полностью и безраздельно от­ далась во власть лирической поэзии. И успе­ хи ее здесь очень и очень впечатляющи. Я говорю «почти», потому что одно время она писала много и успешно для детей. Но в по­ следние десятилетия и детские стихи остави­ ла. И вот что она мне говорила по этому поводу. С грустью говорила в начале вось­ мидесятых годов: — Вернуться к стихам для детей я, как ни стараюсь, не могу. Очевидно, что-то про­ изошло просто в психике моей. Нет того ра­ достного ощущения в душе, которое я име­ ла, когда была много-много моложе. Говоря о творческой лаборатории Елиза­ веты Константиновны, хочу обратиться к такой стороне ее работы, как переводы с языков народов СССР. Переводила она с алтайского и чувашского, но с особым при­ страстием (это вовсе не в укор другим языкам) обращалась к переводам с украин­ ского. Еще в 1936 году за переводы стихов Шевченко на русский язык была удостоена правлением Союза писателей Украины пре­ мии имени Т. Г. Шевченко и памятной ме­ дали. Эта сторона ее деятельности как поэ­ та в 1976 году (в год ее семидесятилетия) не была забыта при вручении ей ордена «Дружбы народов». Й так случилось, что, насколько мне из­ вестно, последними ее переводами — были переводы с украинского. Они вошли в со­ ставленную ею книгу «Моя рябина». В один из моих приходов в дом Стюарт поэтесса охотно говорила об этой работе, которая ее очень увлекла, по-настоящему волновала: — В этом году свои стихи я писала сов­ сем немного. Но зато почти все время с ин­ тересом переводила и перевожу на русский язык с украинского книгу Лины Костенко. Стихи этой женщины, атого поэта мне уди­ вительно нравятся. И я с таким удовольст­ вием, с таким тщанием работала, что все лето было окращено для меня поэзией Лины Костенко! Мне уже удалось перевести более тридцати стихотворений из ее нового сбор- иика «Неповторимость» (а в книгу «Моя ря- биня». включено м«Иее двух десятков пере­ водов из Лины Костенко.— В. Л .) Очень многое в этих стихах совпадает по настрое­ нию с тем, что живет во мне. А многое, наоборот,— совершенно отлично от моего мироощущения! Но и то, и другое мне инте­ ресно, потому что я столкнулась с настоя­ щей поэзией. Я стараюсь быть максимально точной, чтобы не утратить именно ее, при­ сущую только ей интонацию. Не утратить ее национального колорита. Очень мне по­ могает то, что я знаю украинский язык. Говорить по-украински не решаюсь, но хо­ рошо понимаю украинскую речь. Поэтому лишь изредка мне приходится обращаться .к словарю. Елизавету Константиновну я спросил тог­ да, где и как она познакомилась с Линой Костенко. Оказалось, знает автора только по стихам — лично с Костенко не знакома. А на переводы решилась, когда прочитала ее книгу, изданную в Киеве и присланную в Сибирь друзьями Стюарт. Вот так — рабо­ тала без всяких гарантий на публикацию. Без всяких оговорок и договоренйостей. Нечастый (чего уж там!), прямо скажем, случай из литературной жизни и сегодняш­ него дня. Но Стюарт волновали совсем не те вопросы, которые беспокоят большинст­ во (именно так!) нынешних переводчиков: — Переводить мне было легко и трудно. Ведь когда человек работает с подстрочни­ ка, то есть когда он не знает языка, на ко­ тором написаны стихи, и язык этот ему со­ вершенно чужд, то в этом случае у перевод­ чика естественным образом возникает боль­ шая тяга к «фантазии» и большйе возможно­ сти для нее. А когда ты знаешь язык, тб ты обязательно придерживаешься желания быть точным! И с близких языков, с тех, которые тебе понятны и близки, переводить, мне кажется, как раз очень трудно! Но я стараюсь эти трудности преодолеть. На­ сколько мне это удается — судить пока рано. Елизавета Константиновна взяла со стола странички с переводами, и несколько лист­ ков упали на пол. Я нагнулся, чтобы под­ нять, и на верхнем листке прочитал маши­ нописный текст: Не знаю, я увиж у вас иль нет? А может статься, это и неважно. А главное — что в дальней стороне Есть тот, кто схож с неутолимой жаждой. Листок я положил на стол. — Спасибо,- кивнула Елизавета Кон­ стантиновна и вернулась к разговору, прер­ ванному на какое-то мгновение.— А послать автору на Украину мои переводы я пока робею. Не решаюсь. Но может быть, я на это решусь и тогда, возможно, получу ответ с оценкой того, что я сделала. Какой ответ получила Елизавета Кон­ стантиновна, я, к сожалению, так и не узнал. Хотя прошло уже и много лет. Мог бы узнать об этом позже — у дочери Ели­ заветы Константиновны, но с большим за­ позданием делать это было уже просто стыдно. Да и не то было важно — каков получен ответ, а то, что ее творческая рабо­ та всегда носила очень ответственный ха­ рактер. Помните, как она говорила о своих первых шагах в связи с-работай на радио. И об ответственности. Стихи Елизаветы Стюарт — живые. Они нуждаю.тоя в .^доверии. Я далек от намере­ ния прикасаться к ним холодным скальпе­ лем анализа. Во мне звучат строки поэтессы