Сибирские огни, 1988, № 7

трубы двухметрового диаметра на трассу газопровода. Риск, опасность ждут «тру-, бача» на каждом километре «бетонки». Метель, мороз за сорок, гололед, полярная ночь. Чуть внимание притупится, и слу­ чится самое непредвиденное: прицеп зава­ лится вместе с трубой или, того хуже, мож­ но врезаться в идущую впереди машину, не заметив маленького красного флажка на ее прицепе. У новичков такие случаи бы­ вают. — Какая у вас зарплата? — спросили мы водителя. — Как труба идет. Бывает, до тысячи набегает в месяц. Домой высылаю матери, машину купил, тоже «на земле» стоит, в отпуск на ней езжу на юг. — А где же ваш дом? Здесь, на Севере или в Башкирии? Трудно сказать. Работать хочу толь­ ко здесь. Такой работы «на земле» нигде больше не найду — после нее всякая дру­ гая покажется пресной. Неужели баллоны с газом развозить по поселкам? Не то, совсем не то. А зарплата? Таких денег тоже нигде иметь не буду, И все-т 2 ки чувствую: надо уезжать. Становимся мы тут однобокими, как рыба камбала. Вот трубу увезу на трассу, выходные у меня. Тду в общежитие, сплю на кровати свое­ го сменщика. А высплюсь — куда по­ даться? В кинотеатр наш единственный не попасть, в кино ходим в основном в от- пуске, на «земле». Вот и идешь в «шай­ бу», отстоишь часок-другой, купишь бу­ тылочку, посидишь в общежитии с дру­ гом, а там и снова на трассу. Жениться тоже поеду на «землю». «Шайбу» в Новом Уренгое знают все. Это магазин, где продается спиртное. Парни, вроде Ярослава, часами стоят на холодном ветру дружной очередью, чтобы потом «посидеть» за бутылкой часок-другой в общежитии. Одномерность и ущербность такой жизни тяготит Ярослава, он чувст­ вует, надо что-то менять. Но что? Вер­ нуться к родным в Башкирию? А где жить? Как работу по душе найти и с хо­ рошей зарплатой? Вот и получается: на­ лево пойдешь — коня потеряешь, направо пойдешь — без телеги останешься. Еще в начале восьмидесятых годов со­ циологи из Тюмени А. Н. Силин и В. Д. Филатов подсчитали, что потери в резуль­ тате миграции населения с территории за­ падно-сибирского нефтегазодобывающего комплекса, вызванной недостаточным раз­ витием социальной инфраструктуры, со­ ставили за последние 15 лет около 114 млрд. рублей. В то же время расходы на доведение ее до нормативного уровня обошлись бы всего в 2 млрд. рублей. Таков экономический урон недооценки роли со­ циальной инфраструктуры! В нравственной сфере это ведет к «временщине», потере чувства хозяина, чувства дома. Меняется ли ситуация в последние годы? Меняется, но медленно. Так, газета «Правда» отме­ чала в конце прошлого года, что планы девяти месяцев по вводу жилья, детских дошкольных учреждений, школ, больниц, поликлиник выполнены лишь наполовину или того меньше. За этими цифрами — беды и неустроенность многих людей на Севере. Особенно тяжело женщинам, ко­ торые в вечной тревоге за детей, зачастую остающихся без присмотра, в попытках устроить быт начинают мечтать уже с осе­ ни об отпуске. Летом, думают они, нако­ нец, можно и пожить по-настоящему. — Мы все ведь так и настроены: жить будем «потом». А когда «потом» — во вре­ мя отпуска, через пять, десять лет? Но жизнь уходит, а мы и на концерт ни разу в году не можем попасть или надеть кра­ сивое выходное платье, так зачем тогда нам эти большие деньги? — ‘признавались женщины из треста Уренгойтрубопровод- строй. 3 настоящее время ни один хозяйствен­ ник, ни один партийный работник не будет отрицать значения развития социальной инфраструктуры. И все-таки о том, что в столице нефтяного Самотлора нет кино­ театра, нужно было сказать с высокой трибуны, лишь после этого дело сдвину­ лось. Видимо, ждут такой же «счастливой случайности» Новый Уренгой и другие се- верные.гррода. Конечно, в последние годы есть сдвиги, и большие, практически каждое крупное объединение наметило план переселения людей из временных жилищ, из балков, строятся детские сады, школы, больницы, устанавливаются жесткие сроки сдачи объектов социальной сферы. Но последст­ вия прошлых лет будут сказываться еще не один год. А расплачиваются за явле­ ния, уходящие корнями во времена «экстен­ сивного развития тюменского Севера», ис­ калеченными судьбами такие парни, как Ярослав. Многие северные города сейчас закрыты для прописки, в основном из-за того, что идет переселение из балков в но­ вые дома. Что это означает для молодых? Если у тебя есть в паспорте штамп о же­ нитьбе или замужестве, то тебя не пропи­ шут ни в одном общежитии (потому что завтра ты привезешь семью и потребуешь квартиру). Это значит, что, если ты полю­ бил девушку из соседнего общежития, ты не имеешь возможности зарегистрировать свой брак, даже если у вас уже родился ребенок. Твоя фактическая жена числится везде как «мать-одиночка» — именно поэ­ тому ее не выгоняют из общежития. Вос­ питатель одного из женских общежитий в Нижневартовске рассказывала: — Посмотрите, сколько у нас внизу стоит колясок! Официально это все коляс­ ки детей матерей-одиночек. Но дайте ма­ тери-одиночке квартиру, она сразу же в тот же день выйдет замуж за отца ребен­ ка, который живет в соседнем общежитии. Если она сделает это сейчас, ей скажут в общежитии: оно не для семейных! Она лишится многих льгот. «С земли» семью тоже не привезти — жить негде, а в наем квартиры в северных городах сдают порой по таким ценам, что молодым это не по карману, несмотря на высокий заработок. — Многие матери-одиночки озлоблены, они вступают в жизнь разочарованными и усталыми, — поделилась своими наблюде­ ниями воспитатель общежития Галина Фе­ доровна Федорченко. Очередь на квартиры в Нижневартовске в последнее время подвигается медленно, хотя шестнадцатиэтажные дома-красавцы «московского варианта» вырастают как грибы. В первую очередь в них идет пере-