Сибирские огни, 1988, № 7

рогой, я тем не менее очутился в городе Алма-Ата, что в переводе на рус­ ский значит «Отец яблок»! Последнюю, драматическую попытку я тогда предпринял с такси. Предварительно сменил фамилию, возраст, пол, род занятий, место жи­ тельства, национальность, социальное происхождение, отрастил бороду и отпустил уши (вообще, хотел стать негром преклонных годов, но пере­ думал) — и в таком неузнаваемом самим собой виде вышел на останов­ ку такси. Зная прежний опыт, я не сказал привычное «до Совнархоза» или «на улицу Достоевского», чтобы таксист не догадался о цели моей поездки. Я сказал — «до вокзала», рассчитав оттуда дойти буераками, бурьянами в нужное место (в редакцию за рукописью). Буду краток. Доехали мы от Затулинки только до моста через Тулу, а там такси взревело, взлетело, выпустило с боков крылья и, оставляя за собой поло­ су белого дыма, понеслось над городом, над Обью в сторону Запада... Так вот на два месяца я и попал в руки редакторов, а рукопись не вернул. И прошла ночь с пятницы на субботу. И настало утро. Измученный цветными величавыми снами, я еле дождался, когда же­ на отправится, как собиралась, на Центральный рынок за овощами и фруктами для субботнего застолья. Только за ней захлопнулась дверь, я бросился к папке, разорвал бу­ мажные веревочки и открыл ее... Сперва читал медленно, как бы оживая, как бы просыпаясь от навя­ занного мне, внушенного, гипнотического сна, потом все быстрее и быст­ рее проскакивал страницы, схватывал их одним взглядом! Я возвращался! Я приходил в себя! Я снова становился Шиловым! И я стал им раньше, чем вернулась жена... 21 «а» (вариант 21-й главки.— Ш.) Вечером в пятницу жена попросила меня сходить в погреб за картош­ кой. Я взял хозяйственную сумку и отправился на поле, за шоссе, где был наш погреб среди сотен ему подобных. Шелестели летние бурьяны. Вороны дружными стаями летели в сто­ рону Пиввинкомбината. От шоссе наносило выхлопными газами. Все темнее и темнее становилось в мире, пока я пробирался между холмиками и невысокими трубами погребов, в поисках своего. Но темне­ ло не в мире, темнело во мне! ^ Только я увидел родной холмик, поросший полынью, только вставил ключ в прорезь верхней крышки, как вспомнил все! Все, что было связано у меня с подземным кабинетом! Я присел на крышку. Слезы сами текли у меня из глаз. Я не заметил, как рядом появились знавшие меня бурьянные аборигены. — Земляк! Браток! Живой! — воскликнул один.— А мы думали, ты уже дуба дал... Был такой разговор... — Что, припухаешь? — поинтересовался другой.— Хочешь вмазать? Я увидел в своих руках стакан с голубой жидкостью, пахнущей ве­ сенним окном, и выпил его до дна. ...мы упали в бурьяны, как поваленные спелые сосны. В небе, освободив­ шемся от наших крон, появился неширокий, но очень яркий луч. Он рос. Он опустился на землю и шарил по ней, пока не обнаружил нас. Под лу­ чом мы обросли голубоватым мхом. Он теплой шкурой укрыл нас. Мы сели — спина к спине. Луч отвердел и наклонился. По нему сверху легко сбежала бедная Лиза. Она глядела на нас, точно хотела что-то сказать, 108