Сибирские огни, 1988, № 6

— Большие люди. Из области и из Москвы. Из министерства, ясно? — Он опять сделал паузу и добавил: — Заместитель министра собствен­ ной персоной, не как-нибудь И с ним товарищи из обкома. Может быть, и сам первый. Кто да к т о— не знаю пока. Так что проникнись. Моби­ лизуй все резервы, не каждый день такие гости наезжают... Иван Акимович притиснул трубку к уху, боясь упустить слово из столь важного сообщения. Это надо же: в их уремную глухомань— и сам замминистра, и первый секретарь, которого Иван Акимович видел иногда по телевизору на торжественных собраниях в президиуме. Ко­ нечно, насчет глухомани— это он так, по исконной крестьянской при­ вычке прибедняться. Приезжает к ним народ: и районное руководство, и ревизоры, и заготовители, а когда нефтепровод прокладывали, так вовсе шумно и многолюдно сделалось. Но скоро фронт работ удалился на юго-запад, и осталась в тайге только широкая просека, в середке которой растревоженный грунт таил в себе толстые стальные трубы, а по ним бежала и бежала к западным кордонам буроватая сибирская нефть. Деревеньке их повезло в том смысле, что находилась она рядом с трассой нефтепровода, здесь же поставили контрольный пост — не­ сколько серебристых будочек, поэтому высокое начальство сюда и на­ ладилось. И теперь надо его встретить, как положено, как заведено давним уставом хлебосольства в Приобье. Это Иван Акимович сразу усек. Но есть тут одна загвоздочка... — Чего смолк? — спросил Елистратов. — Але, Акимыч! Ты на связи? — Я не смолк — думаю. Можно сказать, ломаю голову. Бстре- тить-то мы гостей встретим и накормить накормим не хуже, чем в мос­ ковском ресторане, а то и получше,— не впервой, вроде бы, гостей встречать, хотя и не таких сурьезных. Я не об этом беспокоюсь. Ска­ жите-ка по совести, Игнат Порфирьевич, а как с этим самым, которое сейчас с двух часов велено продавать? Хороший-то стол не только закусь украшает, но и это самое, с красивыми этикетками... — Иван Акимыч,— вкрадчиво спросил Елистратов, — ты Постанов­ ление изучил? — Изучил, а как же. Бырезал из газеты и в папочку вложил. — Не в папочку надо, а в рамочку — и на стену, чтобы всегда перед глазами было... Изучил, а сам глупые вопросы задаешь про красивые этикетки. Мы еще никого в районе по этому Постановлению не нака­ зывали. Если хочешь быть первым, то пожалуйста... — Нет, я уж повременю. Хотел ведь как лучше, не для себя, для гостей. Мне-то это зелье даром не надо, вы же знаете, какая у меня требуха, путевки-то на санаторное лечение через вас идут. Нет так нет, будем другое изобретать. — Ты сильно-то не изобретай, а то наизобретаешь, что не каждому в рот полезет. Они, небось, в своих буфетах такое едят, что тебе и не снилось. Б этом вопросе область, а тем более столицу не переплюнуть как ни старайся. Бозможности не те и соображение не то, уразумел? За кусь, то есть, я хотел сказать, еда, ну короче, что на столе, должна быть простой, но качественной и с этим... Ну, с местным оттенком. — Елистра тов помолчал и мечтательно вздохнул: — Хорошо бы студень из соха тиной губы, котлеты из медвежатины ну и икорки малосольной, кх-кх.. Начальство прокашлялось, видно поперхнулось слюной, а Иван Аки мович, воспользовавшись паузой, заметил с укоризной, как неразум ному дитяти: Какой сохатый, кака медвежатина, что вы такое говорите Игнат Порфирьевич? Летом всякая охота запрещена, будто не знаете — Запрещена, запрещена, — сердито передразнило начальство Знаю, что запрещена. Запасы должен иметь; у тебя что, холодиль ника нет? А н е т— значит, хреновый хозяин. — ^Какой уж есть, — смиренно ответил Акимыч. — Солонины мед вежьей можно расстараться, маленько вымочить — и хоть в щи хоть в котлеты. То же самое и с сохатиной — подмороженную поискать.. 96