Сибирские огни, 1988, № 6

Только управились с врачо/ц, появились Чедуганов и Бовин. Оба в зимнем. Овсян­ ников достал из встроенного в стену шкафа деревянные плечики, одни передал Чеду- ганову, на вторые принял с широких плеч Бовина по-современному легкое, совсем не профессорское пальто. Повесив его в шкаф, повернулся, чтобы принять шапку, и встретил узнающий взгляд Бовина. Однако тот сразу отвел глаза и, под­ правляя белой пластмассовой расческой обихоженную шевелюру, без суеты зашаг- нул вслед за Голиковым в кабинет. В кабинете Голиков предложил ему мес­ то за столиком для посетителей, поставил на столик микрофон, сказал, кивнув на плоский ящичек магнитофона, установлен­ ный на письменном столе: — Мы намерены, Василий Иванович, записать нашу с вами беседу. — Да, конечно, если это вам нужно,— отозвался спокойно Бовин, останавливая взгляд на пепельнице.— Можно, я закурю? Голиков молча кивнул, перенес от столи­ ка свободный стул к торцу письменного сто­ ла, устроился там рядом с магнитофоном. Чедуганов расположился на одном из стульев у стены. Овсянников прошел за письменный стол, занял кресло хозяина, положив перед собой папку с планом бе­ седы. — Не удивились нашему приглашению? — спросил Голиков, включая магнитофон. — Да как вам сказать? В общем-то я предполагал, что рано или поздно такой разговор должен состояться. — Можно ли это понимать так, что у вас есть желание что-то сообщить органам госбезопасности? — Видите ли, я полностью разделяю ва­ шу обеспокоенность, случай, конечно же, беспрецедентный: в истории института еще не было такого, чтобы пропадали карты, да еще засекреченные. — Нет, Василий Иванович, в данном слу­ чае нас интересует не факт пропажи кар­ ты, нас интересуют некоторые подробно­ сти вашей биографии. Не могли бы вы, по возможности в деталях, осветить период между сорок первым и сорок четвертым годами? Ничего не изменилось ни в позе, ни в движении левой руки, подносившей ко рту дымящуюся сигарету, прежним осталось выражение лица, все таким же рассеянно­ спокойным был взгляд глубоко посажен­ ных темных глаз. Только свободная правая рука непроизвольно вскинулась вдруг ко рту, и пальцы скользнули поочередно по лезвию языка — так завзятый картежник, готовясь сдавать, смачивает «рабочий ин­ струмент». — Биография?— произнес он в раз­ думье, и установленный на профессорскую тональность баритон не дал ни одной тре­ щины,— С моей биографией вы могли спо­ койно ознакомиться, подняв любую из ан­ кет. За свою жизнь я их заполнил не одну и не две. — Мы ознакомились... — Тогда зачем эта формальность?— по­ дался он вперед, выбросив перед собой «картежную» руку.— Или вы собрались уличать меня в неточностях, если я что-то запамятую? «А нервы-то у вас, Василий Иванович, на пределе»,— подумал Голико.в, а вспух ска­ зал; — Значит, к тому, что имеется в анке­ тах, вам добавить нечего? — Если у вас какой-то донос есть на ме­ ня, так будет лучше, если мы сразу перей­ дем к сути дела. — Доноса нет, а к сути мы сейчас дей­ ствительно перейдем,— повернулся к Ов­ сянникову; — Давайте, Юрий Петрович. Овсянников кивнул в ответ, сказал, как бы извиняясь, Бовину: — Все же придется начать с элементар­ ных анкетных данных... — Ну, пожалуйста, пожалуйста,— прого­ ворил Бовин, наклонившись над пепельни­ цей, чтобы загасить сигарету, и метнув ис­ подлобья на Овсянникова напружинивший­ ся взгляд. — Ваша фамилия? — протокольно-буд­ ничным тоном задал вопрос Овсянников. — ,йорин. — Место рождения? — Не знаю. — Где воспитывались? — В детдоме в городе Орле. — Где учились? — Там же, в Орле, в школе номер два по улице Сакко и Ванцетти. — Кого помните из одноклассников? — Столько лет прошло... — Может, сохранились в памяти фами­ лии кого-то из учителей? — Увы. Овсянников раскрыл папку, достал фото­ графию. — У меня есть групповой снимок выпуск­ ников, взгляните, пожалуйста, может быть, кого и узнаете? — А , вот, узнаю: это наш учитель фи­ зики... Овсянников вновь порылся в папке, дос­ тал другую фотографию. — Извините, пожалуйста, я перепутал снимки, дал вам совсем не ваш класс, вот ваши одноклассники и учителя. — Нет, никого не припоминаю. — Ни одной фамилии? — Столько лет прошло... — Может быть, хотя бы по прозвищам? — У нас это не практиковалось. Вступил Голиков, сказал; — Ну, хорошо, давайте двинемся даль­ ше: кам складывалась ваша жизнь после школы? — Какая там могла быть жизнь? Сорок первый год, война, попросился на фронт, но меня прежде направили в Куйбышев­ ское пехотное училище, а потом... — М инутку,— остановил Голиков,— уточните, пожалуйста, когда были приняты в училище? — Где-то в июле сорок первого, не поз­ же июля. Голиков кивнул Овсянникову, тот опять раскрыл свою папку: — Вот, ознакомьтесь, пожалуйста: это справка Центрального архива Министерст­ ва обороны. Видите? Оба Куйбышевских училища были сформированы только в со­ рок втором году. Бовин по-прежнему ничем не выдавал внутреннего напряжения, только у него чуть-чуть побелели губы — не побледнели, а именно побелели, покрывшись, .как бы