Сибирские огни, 1988, № 6

от всех подруг — лишь фотокарточки в альбоме. Перебирать их без конца? Считать и это новизною? Но видно: каждого лица коснулось время желтизною. Но видно: прошлого туман грядущего темнит сознанье. Зачем он будущему дан — дефект в системах мирозданья? Некачественность дел и дум жизнь доводящих до разлада? Спешили чуть не наобум. Куда?.. Туда ли было надо?! Начать сначала? Жить до ста? Для бодрых небеса не хмуры? Ах, это общие места из глупостей литературы! « * Листья желтые — в реке. Осень — травы студит. Вот и лето вдалеке. И оно — забудет. Как манило и вело, взгляд опережая — отдаляется село, город приближая. Отдаляется мысок и рябины алость, и кукушкин голосок — сколько жить осталось. Лес пропал вдали, светясь летом откружившим, лишь волна еще, как связь будущего — с бывшим... Успокоится волна. Пристань отгрохочет. Ночь осенняя темна. Дождь — асфальт щекочет. Поворот. Трамвая звон. Дом родной, невзрачный. Отскучавший телефон. Номер шестизначный. 3 Сибирские огни N4 6 Диск крутящийся. Ответ. Равнодушье слова. Слышно: там, где было — ничего родного. Слышно: меркнет голосок, словно исчезают вдалеке мысок, лесок... Так и забывают. Это чувство — слово в слово не перевести. Что осталось от былого? «Ты меня прости...» Будто в воздухе повисло облаком опять, хоть сегодня — нет и смысла это повторять. Хоть развеяна ветрами — вольные сильны! — над полями и лесами призрачность вины. Так откуда ж снова, снова не проходит д н я !— возникает к слову слово: «Ты прости меня...» Чуть меняет очертанье: все еще зовет на дороги ожиданья, где никто не ждет. Где, чего не зная ради — жизнь переползти? — и в улыбке и во взгляде: «Ты меня прости...» Тридцать дней — к числу число — промелькнули, скоры. Их как ветром унесло за леса, за горы. Промелькнули: зря, не зря — разобраться трудно. Как обложка букваря, новенькое утро. Прочитаем: а... б... в... Славное начало! Птицы. Солнце на траве. Лодка у причала. нет