Сибирские огни, 1988, № 6

Не утратив прежней силы, средь иных, загробных сил, одряхлевшие могилы кто-то мощно потеснил. Сам теснил он? Потеснили те, которым не впервой предугадывать: кто в силе, кто бессилен, хоть живой. Цветники. Гранита плиты. Любопытнее ж всего: вид — казенно-знаменитый, а не видно никого. Может быть, он где-то дома так живет, как будто — нет. Ну, а здесь — часы приема. Здесь — подземный кабинет. Глянешь, что сказать; лишь ахнешь — не надгробье. Монолит. Из громадной пушки жахнешь — бесполезно. Устоит. Подготовлено навечно с вечной памятью такой, чтобы все, что быстротечно, огибало стороной. Здесь, быть может, над речами, в те часы, где сладко спать, он работает ночами и готовится восстать. Словно спрыгнув с пьедестала, орденам подставив грудь, хочет все, чего не стало, обязательно вернуть. Помоги же нам, природа. Заплетай, что расплела: чтоб ни выхода, ни входа не нашли его дела. Чтобы сердце понимало: не возникнет никогда! Знаю: редко так бывало. ...Но бывало иногда. С ножом иль без ножа? Конечно Же, с ножом, в руке его держа, где время — виражом. Не угрожать, о нет!) , , И не о крови речь: крутящей жизни бред решительно отсечь. Все лгущее — долой. И глупое — туда, где сточною волной нечистая вода. Все было «по уму»? Не мною взят разбег. Почувствую — пойму: прощай, двадцатый век! Прощай, столетний срок с прошедшим за бортом, насколько нам помог — измерится потом. Каким явился весь, оценивать ли нам, когда — сегодня здесь а завтра где-то там... Где взгляды —- хватью и крадью тож, как пламя платье: «Уйди?», «Не трожь?» Взглянул — исторг только «Ох!» и «Ах!» Огонь — восторг? Не огонь и крах! За словом — слово. Вопрос. Ответ. Уже багрово сверкнул отсвет. За шуткой шутка. Шутить с огнем! Еще не жутко, забыл о нем? Шути серьезно. Не кичься: смел! Пока не поздно. Пока ты цел. Огонь — в ладони? Поймешь, дрожа: скорей вороне полет стрижа. ' /Ь'М'ьМЬь