Сибирские огни, 1988, № 6

Убеждали бесконечно, что пустыня — это ложь. Но доверчиво и вечно миражами не живешь. Наконец-то край пустыни. Обещает ветерок после горечи полыни и не горечи дорог? Все быть может — если сможем пересилить миражи. А не сможем >- значит, сложим путь к иной пустыне лжи. Где цветущий мир условен. Где, как встарь, в любой из бед станет стрелочник виновен — хоть и стрелочников нет... Жизнь... В роковой полосе вспомнив: «Была ведь!» Что получу я? Как все — холмик на память. Кажется, правда проста: спи бесконечно! Но под землею места тоже не вечны. Двинут к почтенным летам годы планету, глянут под землю, а там — нет меня, нету! Где? Обработки земной кончилось время. Я, может, где-то в иной звездной системе. Верю: как здесь, так и там есть, без сомненья, определенные нам формы движенья... ЧЕРЕЗ ТЫСЯЧУ ЛЕТ... Я спрошу: Как живешь, эпоха, зданье, строившееся на крови. От последней слезы и вдоха отчищаешь стены свои? Присмотрись, если видишь плохо,— донесется сверху ответ.— ' •-■- Я другая совсем эпоха. 62 Кровь?.. Ее в моих стенах нет. Небывалая, весела. Из бетона я и стекла! Постою, смутясь, помолчу. Верить сказанному захочу. Прикоснусь к стене — высока стена! На ладонь взгляну — вся в крови она?.. На земле этой — соль. Над землей этой — дым. Выживать хорошо ль бессловесно-живым? А словесным — салют, да во все времена: многих кости гниют там, где в прошлом — война. Где, попав в перекрой всех смертельных услуг, кто — с одною рукой, кто и вовсе без рук. Кто без ног, кто без глаз, кто с осколками — цел? — о Победе в свой час песню радости пел. Той весны костыли — им все глуше стучать. Но, как из-под земли: «Где — опять, что опять? Сборов —час? Маршей медь? Больше слез, меньше слов? Детям петь, внукам петь так, под звон орденов?..» РОДИТЕЛЬСКИЙ ДЕНЬ День родительский. Надгробья. Поклонись и посиди. Да... Но там — чего подобье проявилось вперЬдй?^> • .