Сибирские огни, 1988, № 6

Человек откинулся на спинку стула и какое-то время сидел во мраке, наверное, отдыхал. Потом встал, нашел шнур лампы, вставил его в ро­ зетку и включил. Лампа загорелась. Человек еще раз посмотрел порт­ реты на стене, потом опять сел писать. «Я сейчас смотрел на твою фотографию, что висит у отца в кабине­ те. Это был его любимый портрет. На нем ты молодая и очень красивая, такой я тебя ни разу не видел. Сейчас я вспомнил, как ты гордилась тем, что ты интеллигентка в ка­ ком-то пятом или шестом поколении, что твои руки, и ты их всегда пока­ зывала, никогда не работали с землей... Мама, а ты знаешь, какое это счастье, когда посаженные тобой семена дают всходы. Лето только начи­ нает набирать силу, а ростки уже тянутся к солнцу, и ты смотришь на них и чуствуешь единство со всем, что есть вокруг. И даже если ты совер­ шенно один, ты не замечаешь этого одиночества, потому что ты связан со всем миром через землю, через этот росток... Мы бежали по дороге до тех пор, пока не показались огни Города. Только тогда мы оглянулись и, увидев, что никто не преследует, свали­ лись без сил на асфальт. Отдышавшись, мы одновременно и не сговари­ ваясь решили; из Города надо уходить. Уходить, пока О н о окончатель­ но не разрушило человеческое братство. Мы видели, как уже материализованные в О н о , безликое и непод- дающееся описанию, одиночество и разобщенность съедает людей. Вна­ чале О н о съедало не тех, кто «уходил по делам», а тех, кто оставался. О н о съедало их души и они начинали лгать, предавать друг друга, впа­ дали в какие-то немыслимые грехи, и все это считалось приметами ци­ вилизованного мира. Но на самом-то деле, теперь я понимаю — это были признаки саморазрушений. Те же, кто не поддавался этому, кто пытался сохранить в себе хотя бы начатки таких анахронизмов, как порядочность, честность, любовь, братство — исчезали. Мы видели, как таких людей уже в самом прямом физическом смысле поглощало это чудовище, потому что само пребыва­ ние этих людей в подобном мире было противоестественно. Мы не знали, как бороться с разрушающей силой Города, и решили уйти из него. Да, нам было трудно. Ведь мы ничего не умели. Двое ре­ бят из нашей компании погибли. Но мы все-таки построили дома, рас­ чистили землю под пашню и возделали ее. Я знаю, о чем ты уже могла подумать: о том, что мы сбежали и пре­ дали вас и всех, кто остался в Городе. Но, мама, что нам оставалось де­ лать? До вас докричаться мы не могли, а власти смотрели на нас, как на ненормальных... Мы поступили так, а не иначе, и теперь ничего не вернешь. Может быть, то, что сейчас наши дети начали тайком бегать в Город, и есть наказание нам за этот побег... Да, я ведь тебе так и не сказал главного. Я верю в то, что душа не просто отвлеченное понятие, а материальная сила, работа которой поро­ ждает энергию, еще не познанную нами. А проводник этой энергии, пре­ образующей духовные качества мира, слово — будь то произнесенное или написанное. Я не знаю, как физики представляют рождение вселенной, но мне ка­ жется, было произнесено какое-то слово, для нас, может, и непонятное, услышав которое, мы бы^ приняли его за странный звук. Это слово хра­ нило в себе весь мировой опыт, гармонию существующей жизни, и, рас­ павшись на отдельные звуки, оно породило многообразие вселенной. Пы­ таясь постичь истину, найти ее, мы всего-навсего хотим разгадать тай­ ну этого первого слова... В Городе мы забыли о существовании души, не придавали значения слову и поглотившая все бездуховность не могла не материализоваться. Это как в атомной бо.мбе: уран безвреден доЧех пор, пока не доНйгнет критической массь<;.. '*" ' ’ •