Сибирские огни, 1988, № 6

Какое-то время человек стоит в растерянности, и только собирается возвратиться в кабинет, как слышит легкие торопливые шаги. Кажется, кто-то опередил его и уже вошел туда. Хлопнув дверцеГь холодильника, человек бежит в кабинет. Он выставил вперед руки, чтобы не удариться обо что-нибудь. Он уже совсем рядом, когда шаги, все те же, легкие и стремительные, раздаются вдруг в противоположной стороне. Развернувшись, человек бросается туда и в какой-то миг видит, что за угол мелькнула тень или край платья. Это совсем близко, и человек в надежде одним махом на­ стичь, прыгает и больно ударяется головой о стену. Шаги удаляются. Думая еще найти дверь, человек зажигает спичку: перед ним сплошная стена. — Эй, кто здесь?— кричит человек и голос его, обойдя пустые ком­ наты, возвращается слабым одиноким эхом. Человек стоит, пока шаги не стихают, он словно надеется еще на что- то, а потом отправляется в кабинет. Настольная лампа не горит, и он вы­ дергивает шнур из розетки, зажигает свечу. Первого исписанного почти до конца листка бумаги нет. Человек берет свечу и смотрит на полу, под столом, потом перебирает чистые листы. — Что за чертовщина?— спрашивает он сам себя и опять садится писать. Иногда он чувствует чей-то пристальный и любопытный взгляд, но пересиливает себя, чтобы не обернуться, а только ненадолго зами­ рает с поднятой над строкой ручкой и продолжает дальше. «Дорогая мама! Я не знаю, что это — бред, галлюцинация или дурной розыгрыш — но расскажу тебе все по порядку. Я давно должен был тебе это расска­ зать, но тебя тогда не было. Месяца три назад соседский мальчишка с таинственным видом ото­ звал меня в сторону и сказал, что был в Городе и когда уже собирался уходить, то увидел на крыльце магазина женщину. Он испугался и хо­ тел бежать, но она окликнула его и попросила передать мне, что я ей нужен. Д аж е рассказывая, мальчишка побледнел от страха. Я усмех­ нулся: «Говорили тебе, что ходить туда нельзя. Теперь будешь знать». Но мальчишка, видно, и без моих слов зарекся бывать здесь. Вообще, Городом своих детей мы не пугаем, и охраны вокруг него не ставим, мы просто говорим им, что в Город ходить не надо: это плохое место. И мы, взрослые, когда только выбрались сюда, дали слово в Городе не бывать. Иногда, правда, очень редко, когда требуется что-то такое, от чего зависит чья-то жизнь, мы собираемся вместе и поручаем кому- то сходить в Город. Но я думаю, пройдет еще несколько лет и мы научимся жить само­ стоятельно. Вскоре после того, как мальчишка сказал мне, что в Городе есть женщина, которой я нужен, у нас один человек серьезно заболел и по­ требовалась вакцина. Мужчина, который ходил за ней, под большим секретом сказал мне, что на беседке у кинотеатра видел женщину, она махнула ему рукой и крикнула, чтобы он передал мне, что я ей нужен. Тогда я попросил рассказать, на кого похожа эта женщина. Ничего толком объяснить он не смог, но даже по тем нескольким приметам, что он запомнил, я догадался — это ты, мама. Я пришел не для того, чтобы увидеть тебя, меня сейчас больше тре­ вожит другое. Все эти годы дети слушались нас и в Город не ходили, но в последнее время мы стали замечать, что кто-нибудь из отчаянных мальчишек нет-нет да и проберется сюда. Что их манит? Не знавших Города, не видевших его, только, может, из случайного разговора догадавшихся о существовании... А не есть ли это влияние да# .3-1?щ^с(?й^>р5^*(що§ой?4ежали мы? Значит, ст.арзния. наши бессмысленны...