Сибирские огни, 1988, № 6

тели, машины диковинные тарахтят... А детей не стало, и взрослым без них неуютно. Одни уехали, другие, ну и остальным оставаться вроде как стыдно стало. Человек, он хоть и разумным считается, а самостоятель­ но не может жить, как медведь, допустим. Человеку обязательно в строй надо встать, со всеми вместе, да еще чтоб и командовали им, сам он как будто не понимает, куда шагать. Вот винили одно время Сталина и других руководителей. А за что их винить-то? Пусть их там хоть десять, хоть двадцать этих сталинов и бе- рий было, ну а нас-то миллионы... Нет, видно, чем больше хозяин шпы­ няет своего работника, тем больше тот и боится его, и слушается, да и любит тоже. Вон умер-то когда вождь наш, вся страна плакала, не ар­ тисты ведь, народ простой, он придуряться не умеет. Еще Володя Китаец, помнится, говорил мне, что каждый народ дос­ тоин своего царя. А я ему тогда сказал: «Нет, поставили бы передо мной этого Сеньку, я бы его...» Вслух мы тогда не называли его имени, боялись, а так вот скажешь первое подвернувшееся, а человек, которому гово­ ришь, он понимает. Ну вот. Сейчас-то я согласен с Володей. Не из заморских же стран выписываем руководителей. Доморощенные... Взялся жизнь свою поведать, а все в сторону отступаю. Не больно сладко потом у меня повернулось, вот и це могу никак начать. Старший сынишка, Степан, подрос, школу закончил, на одни пятер­ ки вытянул. Уж как я его любил! Бежит он по деревне, прутом машет, а я смотрю и, как баба, под глазом тру. После школы уехал он в Новоси­ бирск, в институт поступил. Приедет, бывало, на каникулы, рассказыва­ ет, какие ученые у них, да что они делают. Слушаю его, а сам нет-нет да и вспомню Володю Китайца. Дай-то бог, думаю, сынок, счастья тебе. На младшего у меня надежды меньше было, весь в меня пошел, хулига­ нистый. Да жизнь-то, видищь, как распорядилась. Закончил мой Степан институт, и сам ученым стал. Приезжает как- то в отпуск, а я как глянул на него, и нехорошо стало. Но виду не по­ даю, знаю, Даша и без меня расстроится. «Ты что ж, — говорю, — сЫнок, полысел-то так рано?» А у него не то что на голове, и бровей-то нету. «Да от ума все это, папа»,-г- сказал он, а я чувствую, что-то тут не так. «Ты,— говорю,— с умом вместе голову не потеряй там». А он смеется: «Моя голова, папа, сейчас дорогая. Работу большую я делаю». А уж уезжал когда, в гости заманывал нас. Хоть город, говорит, большой посмотрите. В театр вас свожу, в цирк. «Как же не приехать, приедем,— говорит ему мать.— Женись только поскорей, так мы сразу бросим все, внучат нянчить будем...» Ну и полгода не прошло, поехали мы в гости... Народу много собра­ лось, видно, и правда голова у него дорогая была. Н^ кладбище когдр привезли, давай эти ученые про Степана говорить: такой уж он хоро­ ший! Слушал я, слушал, а потом не сдержался: что ж вы, говорю, туды вашу мать, навеличиваете моего сына? Что ж вы раньше-то не сберегли его? Я-то ладно, не укараулил Вовку Китайца, так мы ж в лагере сиде­ ли, и то я себе простить не могу... Пошли-ка вы все отсьода к такой ма­ тери со своей наукой. Дайте мне с сыном посидеть. Зря, конечно, я на них так. Да ладно, если ученые, то поймут... Ушли они потихоньку в автобус, ну а я сел на землю, что мне еще остается... Ох... Степан, Степан. Да как же мне после этого про жизнь нашу ду­ мать, если она жрет все лучшее. Чего я только не перетерпел в жизни, а со Степановой смертью и сей­ час смириться не могу. Может, и сам я виноват тут. Взять надо было вожжи, когда он в институт собрался, да отвозить как следует... Чего бежать куда-то, когда работы здесь непочатый край. Деревня вон одной нргрй. в могиле уже стояла.. Так нет*! 8 агордился!,ьК 9 Кже, мой сын ученым с тан е т ,В о т гордыня эта н вышла. . < > V ■