Сибирские огни, 1988, № 6

и теперь полет ее бесконечен и безвозвратен. И было хорошо, но только вот не знала она, в какую же птицу превратила ее смерть, а так хотелось: бы стать светлой горлицей или озорным снегирем, живой алой каплей в снегах, и вольно нестись над ними, и нырять и выныривать в небо рядом с юркой синичкой, под защитой двух мудрых птиц. И тогда Ася поняла, что не хочет умирать, а только хочет вернуть улетевших, зовет их над сияющей планетой снегов, обернувшись к черному небу и ясновидящей Луне. ...Проснулась рано, но Алена Павловна уже тихо хлопотала у печи. А«я послушала ее шарканье и решила трезво, что эта жизнь подходит к концу. Нет у них с Сергеем шансов. Ей надо все-таки кончить школу, на­ до где-то жить, зарабатывать, надо возвращаться к тетке, пока милиция не отыскала и под конвоем не привела, надо разбираться с этим иди­ отским заявлением о воровстве. С Сергеем ей все равно жить не позво­ лят, а то еще и его притянут за Асино малолетство. Ничего не получа­ лось, куда ни кинь — всюду клин. За завтраком сказала Сергею: — Давай сегодня вернеМсЭД. Он тяжело вздохнул, глаза его стали собачьими, просящими о поща­ де. И Ася отвела взгляд, чтобы не сделать ему еще больнее, не выдать своей мольбы: «Не соглашайся со мной! Удержи меня силой, укради, увези! Сделай что-нибудь!» Он собрался с духом и сокрушенно ответил: — Да. Сегодня. Алена Павловна всхлипнула. Ася увидела, как по старушечьей ще­ ке побежала ребячья слезинка, и вдруг поняла, каким праздником были для Сережиной матери эти два дня. И какая зияющая пустота откры­ лась сейчас перед ней. Внезапно Ася узнала все про нее, ощутила, как свое, одиночество старухи и ее беспомощность перед судьбой, растерян­ ность и слабость, ощутила свои руки узловатыми и натруженными, а ли­ цо — пожухлым и морщинистым. А еще Ася представила Алену Павлов­ ну этой избой — натопленной, уютной, старенькой, вымытой до блеска, с ветхими кружевными накидками на подушках и темным Спасом в углу. — Может, подзадержитесь хоть на денек? — попросила старуха. — Нет, мама, не выйдет,— ответил Сергей.— Дел много, работа ждет... — Все-то у вас дела, все-то вам некогда,— горевала Алена Павловна, утирая глаза маленькой ладошкой. Ася вдруг подумала, что Раиса Витальевна никогда не будет такой старухой: она станет злой, жирной, неопрятной ханжой и занудой. Але­ на Павловна скоро пропадет насовсем, а Раиса останется и будет гадить. Кто мать с дядей Борей познакомил? Раиса. Кто отцу настучал, хотя знал, что он псих бешеный и убьет мать? Раиса! Кто ребеночка своего убил? Кто меня из дома выгнал, тюрьмой грозил?! С удивлением и испугом Ася внезапно почувствовала в себе ненависть — впервые в жизни. Ей не приходилось еще кого-нибудь ненавидеть, д а ­ же сердилась редко и коротко, а тут — аж дышать трудно стало от зло­ бы, и руки затряслись. Чтоб унять себя, Ася вскочила, подбежала к Але­ не Павловне, обняла ее, прижалась щекой к щеке. :— Алена Павловна! Я вам обещаю — скоро снова сына привезу! Хоть силой, а привезу, честное слово! Старуха погладила Асю по голове, по плечам. — Твоими бы устами да мед пить, девонька,— вздохнула счастливо и горько. ...И снова тряслись в промерзшем автобусе, но теперь молчали, отре­ шенно глядя на унылый придорожный мир. День выдался блеклый, не­ бо и снег неразличимо окрасились в жидкий серенький цвет, все было слишком понятно, и не хотелось говорить. Но чем ближе подъезжали к горо-ду, тем сильней разгоралась в Асе ненависть, а когда автобус побе­ ж ал ДК0^.инными р а й о н а м и , , . за-.о тряслись противной дрожью. ' на;.? .....окьопйог мщтнь-. .