Сибирские огни, 1988, № 6

— к кому?— удивилась Ася. — К моей матери, в деревню Ильинское родимой нашей волости. Ася и не знала, что у Сергея мать в деревне. Она совсем не спрашива­ ла Сергея о его прошлом ,асам он не рассказывал.Днем они чаще всего говорили о песнях, Сергей по многу раз повторял тексты, и Ася их з а ­ учивала, а ночью он все время просил у нее прощения и называл «послед­ ней», а Ася только затыкала ему рот и постанывала. Но сейчас, когда в насквозь промерзшем автобусе ехали в Ильинское, Сергей стал расска- зыва’гь ей все. Про то, как приехал из деревни учиться в Политех, как окончил с красным дипломом, как засунули его в контору «Стройком- плект», как пел в институтской самодеятельности и на четвертом курсе победил в конкурсе, где человек тридцать таких, как он, певцов состя­ зались, как три года его в филармонии за нос водили, обещали на рабо­ ту взять, а потом выяснилось, что там даже блатным мест не хватает, а он — никто и звать никак... Как три года назад бросил он свою посты­ лую контору, а заодно и жену с ее обворожительными восточными гла­ зами, двумя граммами мозга и крикливым норовом, как стал певцом и вахтером... И никого у него нет на свете, кроме матери, а еще — Аси. Алена Павловна со слезами сына встретила: оказалось, уже три ме­ сяца не навещал. Асю он назвал своей коллегой по работе. «По вах­ терской, что ли?» — подумала Ася, но Алена Павловна ничего выспра­ шивать не стала, а накормила до отвала удивительной гречневой ка­ шей,— рассыпчатой, духовитой, с печным привкусом, напоила насто­ ящим молоком и уложила спать — сына в закутке за дощатой перего­ родкой, а Асю — в своей комнате, рядом, на топчане. Сергей предуп­ редил Асю, что мать спит чутко, и не надо смущать ее, придется потер­ петь до институтского дивана, Ася промолчала, хоть и сморщили кап­ ризно носик: «медовый месяц» еще не утомил ее. Знакомясь с Асей, Алена Павловна только одно спросила; —• Сколько ж, тебе, милая, лет? — Двадцать,— отважно соврала Ася. — А и правда,— с готовностью согласилась старуха.— Телом-то ты прям девочка, а в глаза-то приглядишься... Помолчала и добавила, не ведая условностей: — Можно и тридцать дать. Когда Ася первый раз взглянула на Алену Павловну, то не увидела ее и не запомнила. Но посмотрела второй раз — и вдруг показалось, что знакома с ней всю жизнь. Потом она догадалась, отчего так вышло; Але­ на Павловна была похожа на всех деревенских старушек сразу. И пла­ ток, и кацавейка черная, и маленькое личико с печальной и доброй улыбкой, и узловатые руки, и радушная торопливость — все было, как у всех. Ася еще прежде мельком удивлялась, а сейчас вспомнила и опять спросила себя: как же так выходит, что девушки, женщины все разные, и никак их не спутаешь, а вот старухи все или почти все — одинаковые, с трудом различаешь. Может быть, думала Ася, штука в том, что все они одинаковые жизни проживают, и оттого к старости ста­ новятся неразличимыми, как голые зимние деревья? Может, это такой закон, жизни, что она к концу всех уравнивает — и красавиц, и дурну­ шек, отбирает у всех лица, подаренные при рождении, а взамен дает д ру ги е— заработанные за жизнь? Тут Ася пожалела Алену Павловну и, не зная, как выразить эту жалость, после ужина предложила: — Может быть, вам чего-нибудь помочь? — Что ты, милая!— всполошилась старуха.— Чего помогать-то? Ты отдыхай, ты ведь гостья, дома наработаешься, а мне что, мне не в тя ­ гость,— говорила она, убирая со стола. Ася придирчиво осмотрела избу, привычно примеряясь к уборке, но было чисто, очень чисто, и более того: опытная Ася поняла, что это не из-за госте^^'йр0(^6:‘тйй^всёгДа- забейен(У.^Тогда она расцелов#Да Алену Павловну, "й г'а растроганно пер/екрестила ее — на ночь.