Сибирские огни, 1988, № 6

— А родители гд е ? , : . — Мать погибла, !отец в тюрьме. — По какой статье? — Я статей не знаю. З а убийство сидит. Двенадцать лет дали. Жену убил. — Понятно. Милиционер помолчал и вдруг резко, почти грубо спросил; , .. — Может, сами разберетесь, со шмутками, без нас? Раиса всплеснула руками. — Д а как это — «сами разберетесь»?! Она же закон преступила, на нашу советскую мораль руку подняла! Нет уж, пусть получит по заслу ­ гам, воровство нельзя прощать! Раз простишь — а там по отцовой до­ рожке... — Так, значит, будете заявление писать?— перебил ее лейтенант. — А как же! Все по закону!— тетя Раиса выхватила с полки з а р а ­ нее приготовленный листок.— На чье имя? — На имя начальника первого отделения милиции подполковника Яшина Эс Пэ,— нехотя сказал милиционер, и тетя Рая сразу стала писать. Он поднялся, помедлил... — Вот что, гражданка Рагозина, я вам скажу: совести у вас нету,— и вышел из комнаты. — Я и про эти ваши оскорбительные слова напишу!— донеслось ему вслед. Из прихожей он заглянул на кухню, где Ася стояла лицом в залеп ­ ленное снегом окно. — Пойди-ка сюда,— позвал он. Ася подошла, глядя исподлобья. — Ты вот что, дочка... Помирилась бы с мачехой... Прощения по­ просила или еще что... — Мне ее прощения не надо,— глухо ответила Ася. — Ты не петушись, дочка,— лейтенант еще больше помрачнел.— Не знала будто, с кем связалась? — Не знала. Правда,— одними губами прошептала Ася. — Ну вот, вперед наука... Ты особо-то не бойся... Тебе шестнадцать есть? — Ага, в январе исполнилось. — Ну уж, как-нибудь... Он хотел что-то добавить, но вдруг беспомощно пожал плечами и шагнул за дверь. Ася прошла в свою комнату, не спеша переоделась, сунула в объе­ мистую спортивную сумку бельишко, потом в ванной захватила зубную пасту, щетку, полотенце и вышла из квартиры, аккуратно прикрыв дверь. Она знала, что идти ей некуда, но точно так же твердо знала, что к тетке не вернется никогда. Тетка пропала, растворилась, вернее — ушла в прошлую Асину жизнь и там застыла, как экспонат, рядом с Ленькой Красюком. И не это было важно, а новая жизнь, отсчет которой начал ­ ся С'закрытой двери. Черный провал будущего обернулся вот этой ули­ ц ей— темной и пустынной, в морозной дымке, с желтоватыми окнами, очень знакомой улицей и совершенно неизвестной. Ася шла и медли­ тельно всматривалась в эту новую улицу, словно на ощупь пробовала новую жизнь. Идти было некуда, а значит — на вокзал. Поезда там останавливались всю ночь, и, стало быть, там всегда людно, и тебя не не заметят, а лавочка для ночлега найдется. Ася ничего не решала — ни про школу, ни про жилье, и как будто вообще ни о чем не думала сосредоточившись на новом ощущении странности мира и полного оди ночества. И только на вокзальной площади, в огнях, суете и гомоне, она внезап но осознала, что с ней случилось. А случилось то, что она поняла: никто никогда теперь не сможет ее ни унизить, ни обидеть, и вот этого никому у нее не отнять, никакой судьбе, никаким свирепым законам . Потому 32