Сибирские огни, 1988, № 6

'Преступления. Ведь не будешь ты ждать, пока волк тебя загрызет — первым выстрелишь, это ясно. Отведи мы этих двоих подонков в мили­ цию, думал Олег, что бы им было? Д а ничего! Ну, попугали они девчат, это даже на 15 суток не тянет. А опоздай мы на полчаса? Подумать страшно... Так что, показал себя зверем — получай полной мерой, думал Олег. Но порой хотелось ему добраться до сути, понять — почему из одина­ ковых роддомовских детенышей в белых «конвертах» выходят такие разные существа? Пьянство, лень, хамство, безнаказанность— вот, что губит человека, это ясно. Но они-то откуда? «Совести у них нет, укороту себе не знают»,— говорила про таких его мать. Но Олегу этого было мало. «Совести нет»? Или совесть — это такая штука, которая родится вместе с человеком, но может и не родиться? Почему? Д а что это — совесть? Закон природы? Дар? Или — завоевание? Обретение? И тут начинались потемки, в которых Олег терялся, чувствовал себя малень­ ким, глупым — и он бежал от них. К простоте, ясности бежал. К спра­ ведливости. ...Расстались там же, где встретились утром, условившись снова собраться в семь часов. — А вот и я,— сказал Олег, появляясь на пороге. — Молодец, сейчас обед будет. Хорошо погуляли? Отлично, мама. На лодке катались, погода шикарная. А где Ленка? — Не возвращалась еще. Все рисует. — А когда обещала? — Часам к семи, сказала, не раньше. — А-а, хорошо,— сказал Олег. Он любил сестру, любил какой-то щемящей, болезненной любовью. Всю жизнь они были рядом, и до недавнего времени Олег не обращал на Лену особого внимания: сестра как сестра. Крутится рядом что-то такое длинноногое с косичками, рисует, забившись в уголок, бесконеч­ ную вереницу зайцев, лисичек, медвежат и березок. В общем, создание тихое и беззлобное, жить не мешает... Перемена произошла два года ннззд. Однажды, выйдя из школы, Олег увидел, что два парня из девятого класса зачем-то, скорей всего — от скуки, привязались к Ленке и ее подружке. Один схватил Ленку за косу, а второй отнял у ее подруги платок и бегал, дразня им. Ленка хныкала. Бросившись туда, Олег заорал на парней. Этим неожиданным тонким криком, трясущимся ли­ цом он, наверное, не столько напугал, сколько удивил обидчиков. Те недоуменно посмотрели на сопляка, хмыкнули и вразвалочку ушли а один бросил: — С психованным связываться — себе дороже. Олег тут же смутился своего крика, но Ленка с подружкой так по­ смотрели на него и такими голосами сказали: «Спасибо», что Олегу по­ казалось, будто он в жестокой схватке разметал ораву врагов. А немного остынув, когда девчонки убежали, Олег почувствовал боль. Неожиданно он прозрел, понял, как беззащитна сестра. Тоненькая слабая, она была открыта любой обиде, любому унижению — и не было у нее иного защитника, кроме брата. Только брат — узенькая плотина отделяющая девчонку от наглого, агрессивного зла. Оно было вокруг’ ежедневно, ежечасно видел, ощущал его Олег. В горькой безмужней судьбе матери, в ее нескончаемых хлопотах, в натруженных руках; в не­ забытых жестких и жестоких кулаках пьяного отца; в дерзко орущих стаях шпаны на улицах; в хамстве и толкучке очередей; в дорогих им­ портных костюмах одноклассников и в золоте одноклассниц — детей магазинных торгашей, ворья; в том, что в школе уживались две правды- одна — бескомпромиссная — для него и для таких, как он, а другая — гибкдя, ласковая — для детей, отцы которых-были «нужными людьми»;