Сибирские огни, 1988, № 6

буж даем в читателе лишь интерес наблю ­ дателя, а что в нем проку. Не полезнее ли будет, если читатель остановится от не­ ожиданной мысли: а ведь это и про меня тож е? Но для этого надо, чтобы и автор не отгораж и вался брезгливо от своего пер­ сонаж а, чтобы и у него самого возникало стыдливое: это и про меня тоже! Перечитываю написанное про М арченко и думаю : м ож ет быть, здесь к ак раз много­ вато, авторской страсти и гневных эпитетов. Вот и получается, что «это не про нас». А, с другой стороны, не хочу, не могу писать о М арченко слож но, разбираясь в психоло­ гических ню ансах его характера. Д а и есть, пож алуй, поступки, значение которых мо­ ж ет в наших глазах неожиданно поменять­ ся после изучения глубинных мотивов, а есть такие, которы е исчерпывающе говорят за себя, и как тут ни крути, виноват чело­ век и оправдан быть не может. Поступки М арченко — из таких. Т ак что ж е получается — «это не про нас»? Д а нет, про нас. И об этом стоит пораз­ мыш лять в финале. Повстречавшись однаж ды с Марченко, стал пристрастно читать «очерки-разоблаче­ ния» (назовем их т ак ), которых появляется в печати немало. Сюжеты в них, в общем- то, похожие: человек приписывает себе не­ существующие доблести и заслуги, как п ра­ вило, фронтовые, и получает моральные дивиденды , восседая в президиумах у в а­ ж аемы х собраний и вы ступая повсюду со своими воспоминаниями. Один ж урналист справедливо уди влялся тому, как не р азгл я­ дели на груди подобного «героя» сам о­ дельную, торопливо и неумело выточенную звезду, как не задумы вались, почему так неожиданно и стремительно начала р азр ас­ таться слава человека, которого совсем не­ давно никто не знал. Возникали, пишет ав ­ тор, у людей подозрения на этот счет, но они их в себе истребляли: уж очень боль^ шим успехом пользовался оратор, умевший говорить интересно, эмоционально, никогда не повторяясь. У других, у настоящих фронтовиков, так не всегда получается. М ож ет быть, потому, что играть придум ан­ ное (есть такой психологический закон) легче, чем повторять действительно прож и­ тое, тревож а настоящ ую свою боль. А еще потому, что совсем разные это занятия: воевать и рассказы вать о войне. И отчаян­ ный, прекрасный солдат, не робевший в бою, теряется в собрании и вот уж е в ко­ торый раз повторяет школьникам не свои, чужие, затверж енны е и стерты е слова. Уро­ ки патриотизм а, которые предполагаю т пе­ дагоги в таких встречах, на самом-то деле имеют эффект, абсолютно обратный ож и д а­ емому. В ажность темы заслоняет содерж а­ ние, она словно делает все вопросы к со­ держ анию неуместными и д аж е бестактны ­ ми. Т ак пишут плохие книги о войне и с л а­ гаю т плохие стихи о Родине. Т ак не р аз­ глядели поддельную звезду на груди одно­ го «героя», так не зам ечали того, что др у ­ гой «герой», Марченко, частенько приходит на встречи со школьниками выпивши... М арченко обращ ался не только к нашим святым чувствам, но и к нашему конъюн­ ктурному сознанию. А значит, его история — и про нас тож е, И это про нас: когда автор собирался предать огласке историю Марченкор.»н вы- 112 д ерж ал прямо-таки отчаянный бой со мно­ гими учителями, чьи ученики зн али об этом человеке или д аж е встречались с ним. Р у ­ ководило педагогами, как видно, стремление не д ать пош атнуться детской вере в насто­ ящих героев. Но слаба ж е вера, которая рухнет при первом серьезном столкновении с реальной жизнью! А разве не нуж дается как раз вера в том, чтобы постоянно про­ веряться на прочность реальностью ? И разве смогут наши дети зав тр а бороться с подлостью и обманом, если мы станем ум алчивать о них сегодня, в ту ответствен­ ную для подростка пору, когда надолго и прочно заклады ваю тся в нем представления о мире, о его развитии, о месте человека в этом вечном и сложном движ ении? Хочу обратиться к авторитету известного польского врача, педагога и писателя Януш а К орчака, погибшего в годы второй мировой воины от рук фашистских палачей. В книге «К ак любить детей» — на мой взгляд, од ­ ной из с ам ы х мудрых и добрых когда-либо написанных книг о воспитании — он сказал: «Мы забы ваем , что обязаны учить ребенка не только ценить правду, но и р аспозна­ вать лож ь, не только любить, но и ненави­ деть, не только уваж ать, но и презирать, не только соглаш аться, но и возм ущ аться, не только подчиняться, но и бунтовать»... Лю бить — и ненавидеть. У важ ать — и презирать... Д ействительно, инструмент по­ знания жизни, ее соверш енствования не м ож ет быть настроен лишь по кам ертону положительных эмоций. Впрочем, как и чувства с «отрицательным знаком» не д о лж ­ ны всецело властвовать над ними. О провер­ гая и у тверж д ая, мы отыскиваем свой путь, но и он, пусть выбранный добросовестно и трудно, не освобож дает впереди от выбора, от сомнений, от пожизненной обязанности любить и ненавидеть, у в аж ать и презирать. III Д ом этот — на самом краю М арьина, но в самом центре Марьинского общего вним а­ ния с тех пор, как переехала сюда из д ал е­ кого города семья Андреевых. Сейчас в доме тихо, как по-особому бы­ вает тихо в доме, где много детей угомо­ нились разом . И ван, прежде чем свет з а ­ жечь, окна старательно, наглухо завесил одеялами, я про себя удивился, а Вера по­ няла: — Не удивляйтесь. Деревенским странно, когда поздно не спят. Потом сплетничают... А вы ничего такого не заметили? — Д а нет, не заметил. А сам слукавил. В М арьино я угодил по весне, в самую распутицу, по селу выш аги­ вал долго до андреевского дом а, и, конеч­ но, дорогу вы спрашивал, и меня расспро­ сили, не родственник ли, и вообще, кто т а ­ кой, и, узнав, кто, м олодая ж енщ ина р а ­ достно почему-то напутствовала: — Вот-вот! Ступайте! И напишите в га ­ зету про них опровержение! И ван пришел в дом, когда старш ему, Косте, было десять лет. Вера говорила с детьми по-взрослому, готовя их к тому, и приняли его хорошо: через месяц уж е звали «папкой». П ацанам нужен отец, что и рас­ суж д ать тут, к тому ж е ребята видели, что с приходом И в а н а сталот- матери легче по