Сибирские огни, 1988, № 6

с сединами и морщинами, люди, ходившие под пулями и снарядам и , ж м ут ему руку •— молча и взволнованно. Н есколько кино­ кам ер вним ательно вгляды ваю тся в проис­ ходящ ее. Н есколько микрофонов слуш аю т тишину и редкие в ней негромкие вопросы: «Ч то там было, в концлагере?» Он отвеча­ ет, голос его немного дрож ит. Он стоит уж е больше шести часов — это я узнаю позднее. Б ез еды — стоит и курит трубку и только вы пивает иногда коф е из терм о­ са, протянутого ж еной. Высокий, смуглый м уж чина в черном берете. П ервое упоминание о Викторе Г ригоры евиче М арченко появилось в центральной печати в 1978 году. И пошли в город, где ж и л Виктор Григорьевич, письма без точ­ ного адреса, лишь с именем: «Художнику Марченко». И находили его эти письма со всех концов страны , от самы х разны х лю ­ дей, но больше всего — от школьников. Я давно искал встречи с этим человеком. И наконец-то договорился о ней 9 М ая в Москве, в парке Горького. Но так получи­ лось, что увидеться помеш ала срочная ко­ м андировка по заданию редакции, А в этой самой командировке, в небольшой сельской школе, я снова услыш ал его имя. Ученики десятого класса когд а-то перепи­ сывались с Марченко, в специальном ал ь­ боме письма от него заним али почетное место, и знали их ребята чуть не наизусть. В них — его история. Вот она, р асск азан ­ ная отчасти в письмах, а отчасти услыш ан­ ная мною самим позднее, когда я познако­ мился с М арченко ближе. Его настоящ ее имя — Витторио Хуано де В аргас. Впрочем, никто его именем этим никогда не назы вал. Он родился в 1935 го­ ду в маленьком городке в провинции В а ­ ленсия, в Испании. Родители его погибли Б граж данской войне, и он в числе других детей коммунистов был перевезен в С овет­ ский Союз семимесячным ребенком и уст­ роен в одесский Д ом младенца. Потом его перевели в детский дом на востоке нашей страны . Говорят, первые воспоминания, как п р а­ вило, относятся к трем годам . Он к а к буд­ то и вп равду помнит, как в 1938 году при­ ех ал а в детский дом м олодая пара. Вы со­ кий, усатый, смуглый муж чина и его свет­ ленькая, веселая ж ена. П ож или немножко, попригляделись и вы брали себе сына. Т ак он обрел родителей, их дом стал его д о ­ мом, их ф ам илия — его фамилией. Ф амилия была М арченко, а дом находился в Л ен и н ­ граде. О тец в то врем я служ ил на, флоте, мать раб отал а врачом. То ли по стопам отца, то ли потому, что сам он испанец (Витторио родился на бе­ регу м оря), младший М арченко подался в моряки. Окончил Л енинградское высшее мореходное училище, В море много дорог. И одна из них при-, в ел а -та к и . его спустя д в ад ц ать с лишним лет в провинцию Валенсия. П о докум ентам он значился испанцем, и с некоторым тр у ­ дом отпустили его на родину. И там , в м а ­ леньком портовом городке, старый священ- ни« показал ему дом, в котором Витторио родился. Посмотрел о н на этот домик у скал, прислуш ался к своему сердцу, а серд­ це молчало: не признавало оно родины, а значит, стала ему родной дру гая страна, СССР... Но вернемся назад. 1941 грф Отец, командир подводцОй дод- к«, погиб в первые дни войны. Виктор и м ать о казал и сь вдвоем в блокаде. М ать р а ­ ботала хирургом в госпитале. Днем и ночью шли операции, и Витя ж и л прямо в сестринской комнате, где хранилось белье и халаты . Один х а л а т вы дали ему: за к а т а ­ ли р ук ава, подшили его снизу, и ходил он по больнице, как маленький доктор. М ать неож иданно забол ела, у нее нача­ ли пухнуть суставы на пальцах, оперировать она больше не могла, и решили ее с сыном отправи ть на Больш ую землю . Именно с «дороги жизни», с неширокой, в три-четыре килом етра, полосы на льду Л ад ож ск о го озера, н ачалась дл я них с м а­ терью д ругая дорога; машину, в которой они ехали, захвати л и немцы. Ранены х рас­ стреляли. Ж енщ ин и детей погнали пеш ­ ком. С колько это длилось? Д есять дней, месяц? К ак ая-то деревня. Д вое-трое суток стоя­ ли там . М ать, к ак вы яснилось потом, хоте­ ли оставить в немецком госпитале, но она о тказал ась — и снова в путь. Во врем я одной из остановок ж енщ ина- еврейка попросила взять ее сына, ровесни­ ка Вити. Ж енщ ину вскоре расстреляли. Т ак у м атери к моменту, когда привезли их в Освенцим, оказалось двое приемных детей. Он помнит, к ак немцы, то лкая ее в грудь стволом автом ата, смеялись: «И нтернаци­ онал муттер». «И нтернационал» потому, что м альчика пришлось вы дать за чеха. Всех троих поместили в разны е бараки, и больше он не виделся с м атерью до осво­ бож дения, а с мальчиком этим — вообщ е никогда. Потом два года Освенцима. Слово, к а ­ ж ется, не требующ ее расш иф ровки. И все ж е — несколько бараков; в одних над д еть­ ми проводились медицинские эксперимен­ ты, пересадка частей тел а и внутренних органов, в других брали кровь. Именно в таком бараке он и оказал ся. Т огда производили обычные прямы е пе­ реливания крови. Т рудно в семь лет испы­ тать отвращ ение от мысли, что твоя кровь приносит спасение врагу. Вот только не­ вообразим о больно в семь лет. Т рудно по­ нять, что такое смерть в семь лет. Но ум и­ раю т — понимай, к а к хочешь — на твоих глазах мальчики и девочки. Умираю т от того, что кровь их во время операции по­ требовалась вся, до капли... Мне показалось, что переписка ребят с М арченко оборвалась на полуслове. В по­ следнем письме он назы вал две книги, н ад которыми сейчас работает, и посы лал два своих стихотворения. Стихи ребятам по­ нравились, и они попросили новые. Ч и тал я эти письма и стихи М арченко, и зар ож д ал ся в сознании ненаписанный пока о нем очерк. Мысли и слова рож дали сь будто сами собой. Н ечасто случается испы­ тать такое. Ч то приводит его в парк Горького? Ф рон­ товики там встречаю т старых друзей. Он пока не встретил никого из детей Освенци­ ма, да если и встретит, разве узнаю т они друг друга, пусть д аж е были в одном б а р а ­ ке... Нет, в другом тут дело. Сбор ф ронтови­ ков в Д ен ь Победы — это своего рода д е­ м онстрация. Б ез лозунгов и транспарантов. С табличками: такой-то батальон такого-то пехотного полка, или так ая -то тан ковая ди