Сибирские огни, 1988, № 5

краю ржаного поля и, хоть ты умри,— не заводится. Подошла Фрося, бригадир наш. «Ну^что же ты. Капа, заводи быстрее!» — «А если он не хочет, скаженный? — чуть не плачу ,- Сил моих нет рукоятку эту крутить». В з^ась она и тоже не может. Обессилели мы с нею совсем, сели возле «Натика» и давай реветь. Даже не заметили, как Дарья Семеновна, председатель наш, подошла. Ничего не сказала, а сразу за ручку и давай крутить. Завелся, окаянный, забулькал в выхлопную трубу. Ушла Дарья Семеновна и вернулась двумя часами позже с бул­ кой ржанухи, испеченной пополам с мякиной. «Ешьте,— говорит,— де­ воньки, только потом хотя бы круг еще сделайте». И не так нам эта краюха помогла, скорее всего злость на войну сил прибавила. Не один, а пять кругов тогда мы сделали... Дома все хорошо, не беспокойся, дорогой Викентий. Ребята растут разумные и послушные. Только ждут все, когда их папочка Гитлера добьет и домой вернется. Неизменно любящая тебя Капитолина.» «Какой же она была, баба Капа, если могла крутить ручку тракто­ ра? удивилась Луиза, которой однажды довелось провернуть на пол- оборота заводную ручку «Жигулей» и тут же заработать мозоль чуть вид-то она казалась самой обыкновенной стару­ хой. Никакой особенной силы я у нее не замечала. Надо будет порас­ спросить Евфимию». «Здравствуй, родная жена Капитолина и дети— Лена с Володей! Вот уже конец октября. Даже на фронте дни теперь бегут быстро. У нас сейчас относительное затишье (стреляем, конечно), а вот на Вол­ ге бои идут тяжелые. И все-таки мы чувствуем — перелом войны бли­ зится. Выпал первый снег. Зима для нас время доброе. И хотя фашисты упрямо лезут к Волге, скоро погоним мы их. Скоро! Даже здесь, дале­ ко от нее, я не могу спокойно думать, не могу представить их тупые каски у чистой волжской воды... Знаешь, Капа, чем дольше длится вой­ на, тем злее становишься, кажется, уже ничего нет в сердце, кроме нена­ висти к врагу. И это чувство у всех советских бойцов. Получил сразу два письма от Леночки. Она возмущается, что союз­ ники не открывают второй фронт, рассуждает о судьбе, будущем Гер­ мании. Как она выросла! Да, война сильно изменила нас. И я еще раз убеждаюсь, что мое призвание — работать среди людей: я уважаю людей простых, прямых, с доброй душой. В каждом человеке можно найти хорошее и верить каждому можно, по крайней мере — надо стараться. Помнишь, я тебе писал, что спас меня старшина Сыромятин? А я ведь его в свое время в измене заподозрил и чуть было под военный трибунал не подвел... Сейчас даже вспоминать об этом стыдно. Вот пишу тебе о таких вещах отвлеченных, а враг с тупой методич­ ностью шлепает по нашим позициям снарядами. Я убежден, что после этой страшной войны в нашей стране произойдет необычайный взлет самосознания всех людей. Народ еще горячее потянется к прекрасно­ му, и я завидую участи наших детей, которым предстоит впитать в себя вершины наук и культуры. Наверное, только на войне и возможно оце­ нить истинную ценность книг и музыки, вообще духовного достижения человечества. Ваш — Викентий Куликов. октябрь, 1942 год» 91