Сибирские огни, 1988, № 5

— Огневая? Комбат?— хрипло спросил он, облизывая пересохшие губы,— Ориентир два — развалины. Кто хоть раз испытал силу взрыва двух-трех своих, невзначай зале^- тевших снарядов, тот знает, что значит вызвать на себя огонь гаубичной батареи. И командир батареи, приняв команду, усомнился; «Надо ли. Ведь это же верный конец...» Он схватил телефонную трубку, сообщил обо всем капитану. А Сыромятин, стараясь перекрыть грохот боя, кричал в микрофон: Огневая... Повторяю... Ориентир два — развалины... Огонь! Ори­ ентир два — развалины... Как сльш 1 ите? Отвечайте, черт побери! Наконец комбат отозвался; Понял. Ориентир два... Даю огонь... Берегитесь, старшина, даю чнт. ого ь... От прямого попадания снарядов загорелись два танка. Не выдержав столь неожиданного огневого налета, немцы откатились вправо и влево. Но вскоре и там под нарастающим артиллерийским шквалом им стало неуютно, и они, подобрав убитых и раненых, отступили на свои позиции. Однако, ничего этого разведчики видеть уже не могли: Быков и Хренов были убиты, Ефим Петрович, засыпанный осколками битого кирпича, навзничь лежал под капитальной стеной, отброшенный туда силой взры­ ва. Лишь через три часа подобрали его санитары и без всяких доку­ ментов перенесли в прифронтовой госпиталь, откуда он в безнадежном состоянии был эвакуирован в тыл. Комбат, докладывая командиру ди­ визии о выполнении боевой задачи, сообщил, что старшина Сыромятин погиб от прямого попадания. Над братской могилой, вместе с именами Быкова и Хренова, был обозначен и Ефим Петрович Сыромятин... Ефим Петрович услышал, как возле самого дома остановилась ма­ шина. Взлаял Шарик на цепи, громко хлопнула калитка, и сердце у Сыромятина сжалось — неужто в самом деле приехали за ним? А сом­ нений в том уже и быть не могло: на кухне послышался взволнованно­ озабоченный голос фельдшерицы Люси и чей-то басок, сдержанно по­ приветствовавший Степаниду Ильиничну. Ефим Петрович уперся тоск­ ливым взглядом в потолок и надсадно вздохнул, прижимая платочек к губам. — Проходите сюда,— звенел Люсин голосок.— В горницу. ^Дверь распахнулась, и вместе с фельдшерицей вошел крупный моло­ дой человек в роговых очках и белом халате, из-под которого выгляды­ вали коричневые вельветовые штаны и туфли на среднем каблуке. Мо­ лодой человек держал небольшой черный чемоданчик с ярко-красным крестом на боку. — Здравствуйте,— сказал он уже знакомым баском и поставил че­ моданчик на пол, рядом с постелью, а сам придвинул табурет и сел на него, широко расставив колени.— На что жалуемся? Вопрос Сыромятину показался глупым, поскольку был он уверен, что Люся уже все, в самых мельчайших подробностях, доложила ему. И Ефим Петрович, ни слова не говоря, оторвал платочек от губ и по­ казал его молодому врачу. — Та-ак,— врач не смутился, взял платочек и положил его на край постели. Затем, все так же невозмутимо, открыл свой чемоданчик. — Вадим Дементьевич, он мне ничего об этом не сказал,— прошеп­ тала побледневшая Люся.— Он только про осколок говорил... — Так!— повторил Вадим Дементьевич, но уже более энергично и жестко.— Позвольте-ка. Он смерил давление, а затем долго и тщательно выслушивал Сыро­ мятина, изредка задавая короткие, отрывистые вопросы. — Сердце у вас прекрасное,— наконец сказал Вадим Дементьевич. — На сердце мы можем пока рассчитывать. И это при том, что вы до сих пор курите. А кашель у вас есть? Особенно утром, да? Ну, это назы­ вается— синдром курильщика... Так... Кровь у вас давно появилась? 68