Сибирские огни, 1988, № 5

в обморочное забытье Сыромятина проломился пТоть" Степаниды Ильиничны. И сразу же уплотнилась и вновь обретая кости, вернулась боль под правой лопатк , дыхание, и Ефим Петрович открыл затуманенньье глаза. упруга — Отец, ты чего?— испуганно смотрела на него из кресла супруга, выронившая из рук вязанье. г.г1тлыи^а мап — А? Что?— беспамятно уставился нанее Сыромятин, ощущая мел кие бисеринки пота на лбу и ладонях. ,,,, — Ф-фу, перепугал насмерть,— Степанида Ильинична перевела ды­ хание.— Затих и не слышно тебя... Я кликнула, а ты — Сон мне приснился,— устало ответил Ефим Петрович, про ’ И что это тебе снилось?— насторожилась Степанида Ильинична. — В разведку ходил,— усмехнулся Сыромятин.— Постучал в окно, а там — немцы. ^ — Это когда вы с подполковником в окружении были. — Вот-вот... — И что же? — Ничего... В дом-то я не успел зайти — ты окликнула. Ефим Петрович сам не знал почему, но не рассказывал супруге о той женщине в клетчатом платке. Он, якобы, постучал в окно, не дождался ответа и пошел в дом. А когда вошел — увидел немцев. — Фершалка, как убежала, так и с концом,— прервала разговор Степанида Ильинична. — Да ведь я у нее, поди, не один. — Как же — все село вповалку лежит,— усмехнулась жена. — Всё не всё, а холода подступили, ребятишки вмиг простывать начнут. — А она что же, бегает и рты им прикрывает? Нет, на минутку могла бы заглянуть, не барыня еще, девка молодая, на ногу скорая. В это время хлопнула калитка, и они оба насторожились. Но тут же радостно завизжал Шарик, признав кого-то из своих. — Никак Нина перед вечерней дойкой к нам завернула?— неуверен­ но предположила Степанида Ильинична.— А может, и Ванятка на­ бежал... — Зайдут — узнаем,— отозвался Сыромятин. И уже по шагам на кухне они распознали Нину Ефимовну, при­ слушиваясь к тому, как неторопко скинула она полушубок, ополоснула руки под умывальником, заглянула в кастрюлю на плите, неопределен­ но хмыкнула по этому поводу. — Мама, вы обедали?— спросила через двери дочь. — Конечно... Бери, кушай. — А и правда. Я ведь с собрания и к вам. Даже домой не успела забежать. Вскоре она пришла, держа в одной руке горбушку хлеба, в другой эмалированную миску с тушеной картошкой. Присев за круглый празд­ ничный стол, на котором стояла старенькая швейная машина, облегчен­ но улыбнулась: — Тепло-то у вас как, уютно. Там, на улице, ветер свищет, да с мо­ розом, из конторы все повыдувало — в полушубках пришлось заседать. — Ты кушай, кушай, пока горячее,— напомнила дочери Степанида Ильинична. Нина Ефимовна послушно взялась за ложку. — Все заседаете?— спросил Ефим Петрович, внимательно разгляды­ вая дочку и впервые с сожалением отмечая приметы недалекой уже женской старости. — А куда деваться,— пожала плечами Нина Ефимовна.— Льготные путевки распределяли... Кому в Сочи, кому в Сухуми. Вот и тебе бы, папа, на воды съездить, полечиться. — Я же не колхозник, мне ваша путевка не положена,— ответил Сы­ ромятин.