Сибирские огни, 1988, № 5

Вспышка раздражения прошла, и Викентий Изотович уже спокойно спросил: — Проводила? Внучка, как-то странно сгорбившись, сидела в кресле у его изго­ ловья. В руке у нее опять был высокий стакан с той отвратительной бурдой, которую она называла коктейлем. — Он хочет на мне жениться, дедушка,— и тон у нее был такой, словно бы она жаловалась на это обстоятельство. — Тебе уже за тридцать,— напомнил Викентий Изотович, пусто и отрешенно глядя в темноту. — Сегодня это значения не имеет... — Прости, Луиза, а что имеет? — Квартира — это в первую очередь. Потом связи, работа... — А на каком же месте у вас любовь?— перебил удивленный Ку­ ликов. — Ты думаешь, она есть?— внучка оживилась.— Ты до сих пор не хочешь признаться, что люди этим словом называют обыкновенное фи­ зиологическое влечение двух разнополых особей? Гос-споди, какая пре­ лесть!— Луиза хлопнула в ладоши.— Ты у меня просто изюм, дорогой мой гроссфатер. У птиц и животных это называется брачной порой, или временем спаривания. Но ведь и эту ерунду придумал для них человек... Сам-то он брачную пору растянул на полный год. Он извратил саму природу и назвал это любовью. Какая прелесть, да? Все животные и птицы, которые спариваются на всю жизнь, короче — моногамные, де­ лают это только потому, что иначе им не вырастить свое потомство. А у нас, человеков, даже само государство сделало все для того, чтобы женщина в одиночку могла воспитывать своего киндера. Разве не так? И о какой же любви ты говоришь, мой мужественный генерал? — Уже очень поздно,— тихо напомнил Викентий Изотович.— И ты просто чем-то сильно раздражена... — Ой, прости! Прости, дедунька, меня, дуру огородную. — Луиза Юрьевна,— внезапно раздался почти спокойный голос Ев- фимии,— я сейчас буду звонить Елене Викентьевне. — Ладно тебе, не пугай,— устало, как показалось Куликову, отмах­ нулась внучка. — Я не пугаю... Я просто иду звонить. — Ну все!— Луиза тяжело поднялась.— Ухожу я... Честное слово, не дадут с родным дедом поговорить. — На это есть день. — Днем я на работе. Внучка пошла, но у самого порога вдруг остановилась и жалобно спросила: — Так что же мне все-таки делать? Выходить за него замуж или нет? Скажи мне, дедунька... Куликов промолчал, так как побоялся, что Луиза втянется в новый бесконечный разговор. Минут через десять щелкнул выключатель в комнате у внучки, и, наконец, все в доме стихло. Викентий Изотович знал, что теперь-то на­ верняка до утра ему не заснуть, и приготовился тяжело и томительно переживать часы, оставшиеся до рассвета. Но, против обыкновения, вдруг задремал, провалившись в пугающе глубокую тишину сна. Выры­ ваясь из нее, всеми силами уходя от чего-то страшного, он сильно за­ стонал, заметался в постели и вдруг словно вынырнул из-под светло- зеленой толщи воды: со сбитым дыханием, мокрыми висками и неистово колотящимся сердцем. Торопясь, ослабевший, трясущейся рукой потя­ нулся к столику за валидолом и опрокинул стакан с водою. Когда не­ много отпустило, когда летучий холодок дошел, кажется, до самых отда­ ленных уголков, порадовался, что стакан упал на коврик и никого не разбудил. И вновь лежал, уставившись пустым взглядом в темноту. Теперь уже боялся сна, боялся пугающей глубины и тишины его. Мелькали в