Сибирские огни, 1988, № 5

— Так ты почему никогда мне об этом не сказывал? — удивленно и растерянно смотрела на мужа Степанида Ильинична.— Ты почему такой-то, а? — Не хотел тебя расстраивать, Степа... Он же, зараза, в любой день мог с места стронуться. Мне и хирург про это объяснял... Ты бы и боя­ лась постоянно, а зачем? Хватит и того, что я про него не забывал. ГЛАВА ПЯТАЯ Что-то такое ему опять грезилось — долгое, приятное, из давно забы­ той и словно бы никогда не существовавшей юности. Вот они с Капой пришли в Новодевичий монастырь, и бродят по древним плитам, и смот­ рят на державные надгробья, и галки с тополей улетают в сторону быв­ ших Воробьевых гор. Ему, курсанту Высшего военного училища, не след бы разгуливать по территории бывшего монастыря, где на выдвиж­ ных балках были повешены взбунтовавшиеся стрельцы, а в крохотной бетонированной каморке долго ютилась ярая от ненависти государева сестрица. Но, с другой стороны, и славные военные страницы связаны с монастырем, и он, как человек военный, не может не оценить его удачно­ го фортификационного расположения... А Капу, слава богу, все это никак не заботит, и она только ахает от восторга, когда они находят очередное надгробье или древний каменный крест со знаменитой русской фамилией. И светит солнце позднего осеннего дня, тревожно вызолотив маковки действующей церквушки, из которой смутно доносится дружное, согла­ сованное песнопение вечерней службы. Они переглядываются, и он неопределенно пожимает плечами; мол, что поделаешь, сохранились еще пережитки старого мира, подают свои голоса... И они уходят дальше, к той светелке, где ожидал Борис Годунов решения своей судьбы и побледнел мгновенно, увидев, как из Белокаменной идут к нему на по­ клон люди разного сорта и звания, просят его не отказать, принять царствование и встать на престол российский... А вот они уже на взгорке, недалеко от пивного ларька, вокруг кото­ рого, по случаю воскресенья, толпится народ. Он тоже продавился, протискался к этому киоску, пахнущему не то мокрым деревом, не то свежими огурцами, и, почти выхватив у кого-то две кружки, взял светло- желтое, с высокой шапкой пены, холодное пиво. Капа на взгорке рас­ стелила газету, села, вытянув полные в коленях ноги, и поджидала его. И когда он пришел, потный, разгоряченный борьбой за пивные кружки, как-то странно, снизу вверх посмотрела на него. Позже она созналась, что именно в эту минуту окончательно полюбила его. А он никак не мог понять, да и теперь еще не понимает, как в ту секунду можно было от­ личить его из многих — потного, раздраженного, без фуражки, с кружка­ ми в руках. Вот если бы в бою, когда он в кавалерийском седле на дон­ ском жеребчике, во главе своей роты, или, скажем, на военном параде, в конце концов — на учебном плацу... А пиво она раньше никогда не пила. И теперь, только глотнув горь­ коватый напиток, изморщилась, щеки надула, не решаясь проглотить этакую гадость. И глаза у нее такие большие и влажные стали. Потом они долго смеялись и смотрели, как пролетают над ними маленькие са­ молетики, в которых можно было разглядеть летчиков в шлемах и боль­ ших круглых очках... Вечером он провожал Капу. Она жила недалеко от реки, и они еще полюбовались на проходящие баржи и пароходы, с палубы которых доносились то детские голоса, то переборы гармошки, а то вдруг неожиданно и странно громко взмыкнет корова. Капа, в мод­ ной тогда беленькой матроске и короткой черной юбчонке, восхищенно смотрела на одиноких гребцов в весельных лодках и говорила ему, что хочет выучиться на радистку и поехать с экспедицией на Северный полюс. А он сразу же загрустил, уже не представляя своей жизни без нее. Она это заметила, повернулась к нему, привстала на цыпочки, и впервые женские губы коснулись его щеки... И где бы потом он ни был: в Узбекистане, на Дальнем Востоке, под Брестом, несколько жутких 17