Сибирские огни, 1988, № 5

н. яновскиььь ВТОРАЯ КНИГА РОМАНА ВАСИЛИЯ ШУКШИНА «ЛЮБАВИНЫ» В торая книга романа «Любавины» поя­ вилась в печати более чем через двадцать лет после первой (см. ж ур­ нал «Д руж ба народов», 1987, № 1, 2, 3). Но написана она не ранее 1969— 1970 го ­ дов. В 1967 году В. Шукшин писал в га­ зете «М олодежь Алтая»; «Думаю, года че­ рез два приступить к написанию второй книги романа «Любавины». А на вопрос, когда он пришлет рукопись второй книги в журнал «Сибирские огни», где печаталась первая, ответил: «Не ранее, чем завершу фильм о Степане Разине». Разговор этот состоялся в 1970 году, следовательно, рабо­ та над «Любавиными» продолжалась и в семидесятые годы и, по всей вероятности, не была завершена. Журнал «Д руж ба наро­ д ов» опубликовал «журнальный вариант». К воплощению замысла показать Егора Любавина за кордоном В, Шукшин, судя по второй книге, и не приступал. Нет даже намека на такое развитие событий. Вторая книга вся сосредоточена на рассказе о судьбе третьего поколения Любавиных: Ивана, сына Егора и Марьи Поповой; Павла и Андрея, сыновей Ефима Любавина. События развиваются в конце сороковых и в начале пятидесятых годов. Сквозным и главным героем романа остается все тот же Кузьма Николаевич Родионов, ставший к этому времени секретарем райкома партии в Боклани. Жизнь Кузьмы Николаевича — его дела, его судьба — все прослеживается с под­ черкнутой тщательностью. И его внезапной смертью от сердечного приступа завершает­ ся роман. Образ Кузьмы Родионова объеди­ няет обе части романа и придает ему необ­ ходимую цельность. Если говорить о других линиях в сюжете романа, то одна из них связана по преиму­ ществу с Иваном Любавиным, похожим на свою мать-красавицу Марью. Кузьма Р о­ дионов, любивший Марью и считавший себя виновным в ее гибели, пытается сблизиться с ее сыном, но из этого, в сущности, ничего не выходит. Иван молчалив, угрюм, сходит­ ся с людьми трудно. Он намотался по ка­ зенным квартирам: детдом, куда в шесть лет его сдал Кузьма, рабочее общежитие после окончания спецшколы, солдатская ка­ зарма (он рождения 1926 года и успел по­ пасть на Отечественную войну), тюремные камеры (три года отсидел за драку, харак­ тер у него любавинский) — потому обра­ довался, когда приехал в родные места, повстречал нежданных родственников и стал, имея профессию шофера, обосновы ­ ваться в Боклани на постоянное жительст­ во. Вместе с Павлом, двоюродным братом, купили, получив ссуду, сруб и поставили на красивом берегу реки просторный дом. Оба мечтают обзавестись семьей и оба терпят неудачу. Погружая читателей в бытовые истории — любовь без отклика, измена и т. п., — показывая все сложности взаимоотношений людей в селе. В. Шукшин, естественно, как и в первой книге, увязывает это с тем, что происходит в стране. Мы узнаем, например, что честный и верный воспитанник комму­ ниста Василия Родионова Кузьма сидел полтора года в тюрьме по стандартному тогда обвинению. Но страшно и тяжко ему было не оттого, что был посажен, а отто­ го, что друг отца Сергей Малышев, которо­ го расстреляли, мог подумать перед смер­ тью, что это он, Кузьма, «спасая свою шку­ ру», донес на него; забрали Малышева на другой день после отъезда Кузьмы, которо­ му тот «по друж бе» рассказал «много кое- чего». «В от что горько так горько — мог подумать», — сокрушался Кузьма. В. Шук­ шин уловил и напомнил читателю о «психо­ зе» подозрительности и недоверия, который распространился даже и в тех слоях о б ­ щества, в которых жил и работал Кузьма Родионов. Это испытание не прошло для Кузьмы бесследно. Обсуждался на бюро крайкома вопрос о преобразовании верхнекатунского колхоза «Заря коммунизма» в совхоз. Председатель колхоза считал, что мера эта преждевременная, так как колхоз за свой счет не может построить ни механизирован­ ные фермы, ни автопарк, ни кирпичный за­ вод, он еще не создал для этого своей обо­ снованной экономической базы — только в долг, только за государственный счет. Од­ нако эти доводы не убеждаю т ни Родионо­ ва, ни его помощника Ивлева, ни других членов бюро. Лишь спустя некоторое время Родионов, основываясь на том, что уже переведенные