Сибирские огни, 1988, № 5

нравственное обмельчание интеллигента. Гаврил Андреевич Бадер пошел на смерть, ни на йоту не поступившись своим челове­ ческим достоинством. Во время войны нем­ цы приняли его за еврея, а он не захотел объяснять им, что он русский. Его сын Андрей, известный пианист, во время окку­ пации через полгода после гибели отца вы­ шел на сцену и играл захватчикам, «кон­ церт... стал его бесчестьем». Его внук Ар­ тем, беспринципный, жаждущий легкой жизни, предавший своего научного руково­ дителя, ради обладания материальными ценностями убил женщину, когда она стала иметь виды на имущество его отца. После­ довала горькая расплата за «его желание подладиться под тех, кто считается именно сегодня, в конце семидесятых, сильным, же­ лание вырваться или, как он сам иногда называет, прорваться в некий избранный круг любыми путями». Потребительская психология, легковесная устремленность к материальным благам, к внешне красивой жизни, стремление во что бы то ни стало избегнуть участи обыкновенного человека уничтожили в нем человеколюбие, доброту, чувство ответственности за свое поведение. Следует отметить, что в советской литера­ туре подчас недостаточно глубоко раскры­ валась основополагающая роль обществен­ ных обстоятельств в судьбах героев. Писа­ тели взваливали на плечи персонажей непо­ сильные задачи и заставляли их совершать такое, чего в жизни они сделать не смогли бы. В связи с этим можно вспомнить хотя бы Настю Ковшову из опубликованной в 50-е годы «Повести о директоре МТС и главном агрономе» Г. Николаевой. Из ряда художественных произведений следовало, что мы уже полностью решили поставлен­ ную самой историей, самим развитием че­ ловеческой цивилизации задачу, вытекаю­ щую из известного положения К. Маркса: «Если характер человека создается обстоя­ тельствами, то надо, стало быть, сделать о б ­ стоятельства человечными» (Маркс К., Энгельс Ф.- Соч., т. 2, с. 145). Это необхо­ димейшее очеловечивание обстоятельств — постоянный, диалектически развивающийся процесс, со своими постоянно вытекающими сложностями и противоречиями, он силь­ нейшим образом воздействует на формиро­ вание нашей нравственности. Не так уж редко писатели стремились представить в качестве положительных ге­ роев таких, которые в действительности ока­ зывались инфантильными, к тому же стра­ дали заданной нормативностью, прямолиней­ ной социальной детерминированностью, от­ сутствием достаточно глубокой психологи- . ческой мотивировки их поведения, они по- настоящему не взвешивались на суровых — истинно реалистических — весах обстоя­ тельств. Такие суждения справедливы и по отношению к ряду героев В. Кожевникова и М. Колесникова, у них высокосознатель­ ные рабочие и инженеры вели явно облег­ ченную борьбу, действовали в приукрашен­ ных общественных обстоятельствах. В современной литературе появилось мно­ го и так называемых амбивалентных героев, нравственно не состоятельных, благополуч­ ных в жизни, индиферентных «к большой идеологйи, к большой политике» (А. Проха­ нов), героев с неудавшейся жизнью, с лич­ ными неурядицами (их судьба зависит не столько от общественных, сколько от быто­ вых обстоятельств), героев с задатками, у с - - тановками и манерами тех «энергичных лю­ дей», которые умеют урвать себе кусочек послаще и пожирнее и которых с меткой выразительностью изобразил В. Шукшин. Среди них затерялся, как в глухом лесу, умный и сильный герой с подлинно народ­ ным взглядом на жизнь, с высокоразвитым чувством собственного достоинства, такой, который бы по-настоящему воплотил в себе революционный, дух нашего общества, кото­ рый бы с высоты общегосударственной точ­ ки зрения оценивал действительность и всю свою страстную убежденность в великой силе нашего народа выявил в решительном действии, в борьбе за новые формы жизни, новую мораль. Об этом недавно с тревогой писал П. Проскурин: «Уже на протяжении довольно длительного времени в нашей ли­ тературе наблюдается тенденция к посте­ пенному исчезновению созидающего, строя­ щего героя» (П. Проскурин. Вечное поле.— «Правда», 1987, 26 апреля). Ратуя за глубоко мыслящего, активного, крупного героя, многие деятели литературы и искусства подчеркивают его огромную мо­ билизующую роль. Всенародно известный артист Н. Крючков писал в статье «Серая волна» в море кино» («Литературная газе­ та», 1986, 1 января): «Думаю , когда-то мне дали орден Ленина не столько за роль Кли­ ма в «Трактористах», сколько за то, что сотни тысяч парней вслед за ним отправи­ лись в деревни, чтобы «оседлать» трактора. Когда маршал Р. Я. Малиновский вручал мне именной офицерский кортик, он так и сказал: «За твой мобилизующий пример!» А один генерал-танкист и вовсе озадачил: «В от кто виноват в моей профессии...» — то он Сергея Луконина, конечно, имел в ви­ ду, — «парня из нашего города». Вдумай­ тесь только, какая ответственность ложит­ ся на актера, если для зрителя он заодно с героем!» Как неоднократно писали в газе­ тах читатели, они ж аж дут идеала, их не удовлетворяют амбивалентные персонажи, надоели герои, погруженные в узкий мирок быта, пасующие перед трудностями, сгибаю­ щиеся перед обстоятельствами. Но почему же очень мало в современной советской литературе крупных, глубоко на­ родных по своему нравственному содержа­ нию характеров? Да потому, иногда отве­ чают, что наше время не для героических характеров, поскольку они рождаются «в переломные эпохи, в пору революционных битв и социальных потрясений» (А. Афа­ насьев). Следует согласиться с тем, что само время накладывает отпечаток на пове­ дение человека и на само проявление и понимание героического в жизни. Во время Отечественной войны наш народ дал столько известных всем героев, бес­ страшные подвиги которых с неопровержи­ мой очевидностью свидетельствовали об их благородстве, самоотверженной готовности отдать свою жизнь за Родину, сколько в мирное время не появится за целое столе­ тие. В пору чрезвычайных военных потря­ сений солдат становится на самую грань жизни и смерти, отрешается от всего обы ­ денного, мелкого, взвешивает свои поступ­ ки на самых высоких нравственных весах, он всем своим существом чувствует нера­ сторжимую слитность своей судьбы, судь