Сибирские огни, 1988, № 5

— Ниче, молодая, своих соков пока хватает. Это вон Маня, старушка, все зубы уже пережевала. — Радио-то включи погромче: последние известия сейчас будут передавать. Сыромятин, оборвав сосульки с усов, пригладил ладонью редкие волосы и в одних шерстяных носках прошел к старенькому репродукто­ ру, серый ящичек которого висел высоко над простенком. Крутнув ручку громкости и убедившись, что звука прибавлено достаточно, Ефим Петро­ вич присел к столу, чувствуя ровный, требовательный аппетит. — Тесто у меня не подошло,— жаловалась Степанида Ильинична,— так что пирожки не получились. Завтра будут. — Ну и ладно,— разгладил усы Ефим Петрович.— А чем нынче-то потчевать будешь? — Да вот, картошки изжарила, вчерашняя рыба к ней... Может, окорок достать? — Будет с меня,— отказался Сыромятин. — Скоро Нина прибежит, корову подоит, тогда уж молока попьем. Вчерашнее-то я все пропустила: хочу сметанки поболе собрать да Люд­ миле в город отправить. — Тоже верно,— одобрил Сыромятин и взялся за ложку. Завтракали они не спеша, походя прислушиваясь к последним из­ вестиям. Когда начали передавать зарубежную информацию, Ефим Петрович, в знак особого внимания к ней, поднял над столом ложку. Степанида Ильинична в это время даже есть перестала. — Эх, никак неймется им,— неодобрительно покачал головой Ефим Петрович, когда разговор зашел о Штатах. — Войны они не знали, вот что,— поддакнула мужу Степанида Ильинична. — Игрушки играют с атомом, язви их в душеньку,— нахмурился Ефим Петрович, отчего по его сухому, старческому лбу легли много­ численные поперечные морщины, вместе с продольными образовав слож­ но запутанную сетку.— Доиграются, подожди... — А я чего подумала, Петрович,— вдруг сказала Степанида Ильи­ нична. — Н у?— удивленно глянул на супругу светлыми от старости глаза­ ми Сыромятин. — Зачем нам с тобой весь-то поросенок? То ли мы его вдвоем съедим? Ефим Петрович отложил ложку, углом полотенца промокнул рот и усы и внимательно уставился на широкое теперь, с двойным подбород­ ком, но все еще милое лицо жены, — Та-ак,— неопределенно протянул он. — А вот если бы мы половину продали в райцентре,— начала пояс­ нять Степанида Ильинична,— да молоко не поросятам скармливали, а на ферму сдавали, то к весне, глядишь, справили бы Ванятке мотоцикл... В аккурат бы к дню рождения... Там если чего не хватит — Нина добавит... — Мотоцикл, говоришь? — Ефим Петрович пуще прежнего нахму­ рился.— Мотоцикл — это, мать, хорошо... А вот Людмилка-то втроем в одной комнатухе ютится. Это как, а? — Ну, ютится,— растерянно подтвердила Степанида Ильинична,— а при чем здесь... — При том, что менять ей квартиру надо, на двухкомнатную менять. — Да ты что, Ефимий,— всплеснула руками Степанида Ильинична,— да какой же это дурак из двухкомнатной квартиры в однокомнатную пойдет? В уме ли ты? — Сколько угодно — ходят,— Ефим Петрович встал из-за стола и подсел к печурке покурить.— За деньги, конечно... У них там и такса определенная есть. Степанида Ильинична задумалась, машинально собирая ложки, нож, хлебницу со стола. Видно было, что мысль Сыромятина ее разволновала.