Сибирские огни, 1988, № 4

— Вы ловко заьцищаетес!., Евгения Сер- Г6 6 В Н Э | — Да совсем я не защищаюсь, просто мы с вами довольно дилетантски пробуем обсуждать Фрейда. "нооуем Мы одновременно бросили в печку до­ куренные сигареты, они упали на угли, бу- мажные фильтры их вспыхнули, и остались пппйа Л п '"'*’ '«роватого пепла, по которым пробегали тлеющие искорки. Тобольский поглядел на меня присталь­ но, и я догадалась, что литературная под­ готовка закончилась, хотя какие-то сомне­ ния у него и остались,— с позиций фрей­ довской философии он вполне мог ока­ заться насильником — здесь одно другому не мешало, но и быть элементарным ха­ мом он, видимо, тоже не хотел. Дымит! сказал он и приоткрыл дверку. Я повернулась к столу. Дожидаться хозя­ ина лежавшей на подоконнике свечи, по­ нятно, не было смысла. Я искала удобный момент, чтобы подняться из-за стола, опа­ саясь, что тем самым спровоцирую Тоболь­ ского на попытку меня задержать. Лишние сцены, в жанре Брагина, мне были ни к чему. Пока я размышляла. Тобольский вдруг нагнулся, ловко просунул руку мне под ко­ лени и поднял меня с табуретки. Я не стала барахтаться и отбиваться — тоже не хотела вести себя банально, я спо­ койно и выжидающе лежала у него на ру­ ках. Он шагнул к дверям комнаты, отки­ нул занавеску, не выпуская меня из рук, внес в комнату, опустил на диван и при­ сел рядом. Ничего зазорного в поведении Тоболь­ ского пока не было, была более или менее корректная, хотя и активная, проверка — а как я себя поведу дальше? Ссориться с ним в мои расчеты не входило, наверное, придется побывать у него еще раз, поэто­ му и грубить не хотелось. Я опустила ноги на пол. Он попытался меня задержать. — Женя... Я освободилась по возможности мягко, но решительно. Поднялась, одернула во­ долазку. — Мы так хорошо сидели возле вашего огня,— укоризненно заметила я.— Вы про­ читали неплохую лекцию по мотивам Фрей ­ да; право, не стоит усложнять наше зна­ комство этим, как вы назвали — элемен­ тарным контактом. — Почему — усложнять? — Потеряется непосредственность в от­ ношениях. Я не торопясь прошла к столу, где лежа­ ли газеты и журналы, листки со схемами, придавленные сверху электронным микро­ калькулятором. Тут же лежала и коробочка с цветными карандашами, напомнив мне про зеленые усы Миронова. Тобольский встал с дивана, не взглянув в мою сторону, вышел на кухню, — Принесите и мне сигаретку!— крик­ нула я вслед. Журнала «Экран» на тумбочке возле ди­ вана не было — очевидно, он лежал где-то здесь, на столе. Я подняла микрокалькуля­ тор. Нажала красную кнопку — на табло засветились зеленые нолики, я поставила «двойку», возвела ее в квадрат, разделила на «три» — и «тройка» ушла в период до конца шкалы. — Все правильно!— сказала я. — Вы так думаете? На Тобольском были мягкие домашние тапочки, и я не слыхала, как он подошел. — Это не я так думаю, а так калькуля­ тор показывает. Дома работаете? — Приходится. Самолюбие Тобольского было задето, он держался суховато и натянуто; впрочем, я его понимала. Он подал мне сигарету, щелкнул зажигалкой. Я положила кальку­ лятор и тут заметила тот самый «Экран». Щурясь от сигаретного дыма, полистала журнал до фотографии Миронова. — Почему зеленые?— спросила я. Тобольский заложил руки за спину. — Понятия не имею. — Художнику нравится зеленый цвет,— развивала я свою тему.— Он не футурист? — Художнику четыре года,— сдержанно ответил Тобольский.— Дочь моего сослу­ живца. Иногда заезжает с ней по дороге из садика. «Заезжает!» — Да, — согласилась я.— В четыре года еще можно позволить себе раскрашивать окружающее теми красками, какие тебе нравятся,— я положила журнал.— Однако, мне пора домой. Дядя меня заждался. Я не предупредила его, и он не любит, когда я опаздываю к ужину. Тобольский не стал задерживать. Само­ любия у него оказалось больше, чем жела­ ния, и я решила, что мне не стоит на это обижаться. С той же суховатой вежли­ востью он подал мне пальто, удержался от прощальных нежностей. Но спросил; — Заглянете еще, надеюсь? По пути. — Конечно,— сразу согласилась я.— Где еще я найду такой живой огонек. Тобольский вышел за мной на крыльцо. Черное небо висело над крышами до­ мов. Падал снег. — Я провожу до автобуса, подождите. — Не нужно. — Темно. — Будет вам. Мне не четыре года. Сту­ пайте домой, а то простудитесь. Оступаясь на застругах застывшей земли, я выбралась из тупичка на уличный тротуар. Не знаю, где меня увидела Шарапова. Вероятнее всего, она уже подходила к до­ му, когда мы с Тобольским стояли на крыльце. Она спряталась за углом, и я прошла мимо, не заметив ее.. Здесь, на городской окраине, уличного освещения не было. Светильники горели далеко впереди у перекрестка, где прохо­ дили маршруты городских автобусов. Бе­ лый незатоптанный пушистый ковер покры­ вал и тротуар, и асфальт улицы; редкие следы автомашин продавили темные поло­ сы, убегавшие к перекрестку. Пешеходов тоже не было. Одинокий, торопящийся мужчина шмыгнул мимо, поскользнулся, толкнул меня локтем: «Простите, пожалуй­ ста!», поправил шапку и быстро прошагал вперед, оставляя на снегу черные следы. Я шла и размышляла, так ли уж мне се­ годня повезло, что я нашла владельца све­ чи, лежавшей на подоконнике в кухне,— домик стоит в стороне от городских марш­ рутов, и сослуживец Тобольского, конечно,