Сибирские огни, 1988, № 4

могу! Не могу рубить сразу, нет на это сил. А может, есть, да лень их вызвать к жизни. Иной раз презираю сам себя, готов себе в морду плюнуть, но и это сделать лень. Зачем? Что изменится? Поэт, обернувшись, неприязненно смотрит на меня. То есть не на меня, конечно, а на свору знатных подлецов, отражающихся в зеркале. Но мне вдруг кажется, что и я среди них... Давлю окурок и резко встаю. Надо же и мне когда-то решаться! В чистеньком, светлом отделе писем с цветами на подоконнике и в настенных кашпо, ни слова не говоря, сгребаю в сторону кучу бумаг, разложенных перед Ириной, и прочно усаживаюсь напротив. Что это за выходки? — возмущается она и швыряет ручку. Почему ты так агрессивен? — По-моему, это ты сегодня агрессивна. Ну, знаешь! Я вчера, как последняя дура, битый час кручусь возле твоего общежития, глаза всем мозолю, а тебя нет! Ты же сказал — в семь ровно! — Дело было, прости... — «Дело»! — Ира смягчается, только упрекает; — Хоть бы немнож­ ко обо мне подумал! Ну ладно, ладно... Давай забудем! Я и в самом деле подлецом себя чувствую! Ириш... Мир, а? Она чуть заметно улыбается и, покосившись на дверь, тянется ко мне. Целуемся, будто что-то воруем, уши настороже — не слышны ли шаги в коридоре. Все, все, отталкивает она меня и, усевшись на место, поправля­ ет прическу. Губы, от природы свежие и яркие, она вообще не красит. Покончив с прической, командует: — Признавайся, любишь меня? — Еще бы... Что-то не вижу,— поддразнивает она.— Год назад от окошка не отходил, когда меня ждал, а теперь... — И теперь то же самое, Ира... Нет, теперь ты обо мне меньше думаешь,— убежденно говорит она.— Назначаешь свидание, а сам... Д а я всего на тридцать минут и опоздал-то. — Ничего себе, на тридцать минут! Меня же, наверное, дома ждут! Ирина произносит это с недоумением —•дескать, как же ты не пони­ маешь таких простых вещей! Может, я и смолчал бы, не стал обострять как уже решил там, в своем кабинете, этот разговор, но упоминание о доме окончательно выбивает меня из примирительного настроения и возвращает к запретной теме. И я рублю сплеча; — А не хватит ли этих ожиданий? В каком смысле? Ох, Игорь... ты опять за свое... Д а сколько ж можно! Объяснись, наконец, со своим благовер­ ным, или я возьму это на себя! Нет, ты сумасшедший! — Ирина снова поднимается со стула, но уже не тянется за поцелуем. Наоборот, она сжимает губы.— Ты пол­ ный идиот! Ты соображаешь, что произойдет? ^ произойдет? Расставим все знаки препинания. И ты пере­ берешься ко мне. — А муж? Переживет. Невелик барин — директор универмага. До пенсии еще раз успеет жениться. Не смей так о нем говорить! Он прекрасный человек! А не поздно ты об этом вспомнила? Игорь, не хами! — предупреждает она и подавленно замолкает. Надо прибиваться к одному берегу, Ириш... Я уж стораз тебе предлагал давай на Восток уедем! Ребята давно зовут! Да-а? Ты предлагал, конечно! А квартира? Оставь ему! Наживем и квартиру, и тряпки! Ну не-ет, милый... Я не для того три года жизни в этой дыре