Сибирские огни, 1988, № 4

— Глухота, выходит? — Выходит. — Да, как в танке... Не пойдет начальник против тех, от кого зави­ сит,— убежденно говорит Толян.— Вот и борись тут с бюрократами, вот и перестраивайся! Почитаешь московские газеты, аж дух захваты­ вает, а тут, на периферии... Тишь да гладь, на радость Золотарю, мут­ ная водичка... Сколько я с бригадным подрядом вожусь, сколько дока­ зываю, что такой подряд, как в наших колхозах, и подрядом-то нельзя назвать! Подумаешь, объединили зарплату, подумаешь, коэффициент трудового участия ввели! Нет, я все ж таки возьмусь да напишу в «Правду»! Или в экономический журнал какой! Я им с цифрами дока­ жу! А так решать Продовольственную программу — это ж лучше по-зо- лотаревски на собаках экономить! Помнишь? Киваю головой — конечно, помню. Золотарев, было дело, затеял кампанию против домашних собак — дескать, болонки и дворняжки объедают государство. Даж е подсчитал, сколько продуктов переводят за день, за неделю и за месяц Бобики и Шарики. И даже в статью о бродячих псах, переносчиках бешенства, которую принес врач из рай­ онной поликлиники, вставил от себя такие слова; «Понятие, что собака друг человека, давно устарело». Правда, этот врач потребовал опровер­ жения, но Золотарев выкрутился — дескать, машинистка перепутала и пропустила слово «любая» перед словом «собака». Но в редакцию хлы­ нули потоком возмущенные письма тех, кто считал собак своими друзья­ ми и готов был поделиться с ними куском хлеба. Редактор отправил сво­ его заместителя в отпуск, а кампанию замял мягкой, увещевательной статьей. — Д а , надо воевать, доказывать,— повторяет Толян. — Читал я про одного, он тоже доказывал,— усмехаюсь я.— Дон-Кихотом звали. — Э-э, Дмитрия... Кончай про эту муру. Время другое, давно пора вместо ветряных мельниц современную технику ставить, на электромо­ торах... — Продай поэтический образ Граниту. — Шуточки тебе... Пошли-ка лучше в мой кабинет, перекусим — са­ ло есть, мед, чайку сварганим... Ты тоже пошли, романтик! — Нет, спасибо,— говорит Славик.— Меня мама к обеду ждет. 12.50 — Сколько, сколько?— спрашиваю я. — Без десяти час,— повторяет машинистка, которая только что отстучала продиктованную мной подпись под «Упрямый факт». По­ скольку Екатерина у нас не только машинистка, но и кассир по совме­ стительству, да и просто по-человечески может одолжить собственных денег, когда позарез нужно, я в нашей стенгазете однажды написал про нее: «Мы все друг для друга и сестры, и братья. К примеру, вот наша любезная Катя: коль радость получки, коль жажда остра — и в радо­ сти брат, и в несчастье сестра!» — Слушай-ка, милая сестрица, мне трешка нужна. — Ой, Игорь... И в казенной кассе, и у меня — ни копья! Утром на уг­ лу яблоки давали, венгерские, я и отоварилась на всю катушку! Уго­ стить тебя? — Нет, Катюш, у меня в организме избыток железа. Ладно, извини! — Игорь, ты у «бухи» спроси! — уже вслед советует Катя. Но к бухгалтерше я, естественно, не пойду. Она напомнит, что всего неделю назад был аванс, что бюджет надо планировать, что деньги на дереве не растут... Минут через пять, если ты еще не ушел, потянется за сумочкой, начнет искать кошелек и выдаст рубль, предварительно опла­ кав его и обласкав дрожащими пальцами. Как все же портит людей фи­ нансовая работа! Хотя Катерину вот она не испортила. Может, потому, что машинистка еще молодая?