Сибирские огни, 1988, № 4

у себя в кабинете вижу розовощекое существо в очках и с фотоэкс­ понометром на шее, которое при моем появлении чуть ли не вытягивается в струнку. Сядь, чего вскочил Ты же не в армии. Кстати, служил? — Меня не призвали... Плоскостопие и близорукость,— отвечает Сла­ вик Петухов. Тем более, нечего спинку прогибать. Садись и переходи на «ты». ^Славик неуверенно опускается на стул и выкладывает из сумки перед собой фотоаппарат в истертом футляре, общую тетрадку, дешевенькую ручку... А я, сложив статью Шишкина вчетверо, прячу ее в карман и до­ бавляю; — Р а з уж нам жить вместе... При этих моих словах заходит угрюмый Толян Хитрых — ручищи в карманах просторного, как плащ, пиджака, в зубах дымящая «беломо- рина». Славика он будто и не видит, спрашивает у меня: — С кем ты тут жить собрался? — Вот, с новым бильд-редактором. Хитрых поворачивается к Славику, и тот съеживается под суровым взглядом: — Чего тебе здесь понадобилось, юноша? — Меня сюда определили... — Кто это определил? — Леонид Петрович. — Не знаю такого! — Как не знаете? Заместитель редактора! — Тогда так и говори — Золотарь. И нечего всяких... этих самых, уважительно навеличивать! — рявкает Толян.— Я тебя вообще спраши­ ваю, чего ты сюда, в газету, поперся? Славик смотрит на меня, ища поддержки. А чем я поддержу его, глу­ пыша? — Не слышу!— продолжает допрос Толян. — Интересно здесь,— отвечает Славик.— Всегда в дороге, новые люди, командировки... — Во, во, Париж , Токио! — подхватывает Толян.— Выкинь дурь из башки! Тут тебе не АПН и не этот... как его... «Ассошитед пресс!» — «Ассошиэйтед...»— поправляю я. — Ну да, «Ассошийтед...» Тут тебе вместо Парижа будет ферма, где навозу по колено и похмельные скотинки! И не «Шпрехен зи дойч», а в три и в четыре господа бога и в душу... Засек? — Понятно, Анатолий Иванович... — А коли понимаешь, так иди обратно в школу и не порть себе жизнь! — Меня ребятишки не очень-то слушаются,— объясняет С л а в и к ,- Внешность не педагогическая, и голос... — Так тут что, внешность покрасивше станет? Хм... А голос вообще сядет, только одно и научишься говорить — «кушать подано...» — Брось, старик,— вмешиваюсь я.— Чего ты пугаешь! — Не так, что ли? — Может, и так, но тебе-то какое дело? — Слушай, старый пень, я тебя скоро вообще перестану уважать! — Толян с силой давит в пепельнице свою папиросу.— Сам ты ладно, здо­ ровый лоб, но этот-то дурачок! Ишь, романтики ему захотелось! Д а он же, глядя на наших Золотарей, сам только врать научится да полтинни­ ки за свадебные карточки сшибать! — Я не буду сшибать! — выпрямляется Славик. — Дай-то бог нашему теляти... — снисходительно произносит Толян, — Но если увижу, что ты на поводу у Золотаря пошел... — Кончай, старик. Пусть сам разберется, — говорю я. — Д ай бог, — повторяет Хитрых и спрашивает меня: — Ну чего там начальник тебе сообщил новенького? — Про шишки'Нское письмо говорили.