Сибирские огни, 1988, № 4

Вскоре меня подхватили под руки и перетащили в каюту. Сапог пришлось разрезать ножом. Ногу в месте перелома стянули с двух сторон ящичными дощечками. Пришел старший помощник капитана. «У нас на плавбазе квалифицированной помощи мы вам оказать не сможем,— сказал он.— Перелом, похоже, серьезный. Здесь вам нет смысла находиться. Наш радист связался с судами экспедиции — через два-три часа сюда подойдет «Ангарск», с ним вы отправитесь на Са­ халин. Я пришлю к вам вахтенного матроса, он поможет собрать ве­ щи...» — Скажите, я там ничего не напутал с тросом? — спросил я старпо­ ма.—Мне кажется, другого выхода не было... — В такой ситуации — да... Только так швартовы не рубят, считай­ те, что легко отделались — могло вообще выбросить за борт. ...До самой мельчайшей подробности запомнил я ту штормовую ночь. Тогда-то и упала мне на грудь сверкучая звездочка — Томкина серебряная сережка... Вот что припомнилось мне ночью в матросской гостинице и чем кон­ чилась последняя страница Книги Воспоминаний. Морское дно шевелит водорослями... Утром я снова отправился в порт. ГЛАВА ПЯТАЯ НА БЕРЕГОВОЙ УЛИЦЕ Маленького сейнера у причальной стенки не оказалось. Я присел на ту же чугунную тумбу, и, кажется, те же самые чайки плавали в павлиньих разводьях мазута, поглядывая на меня, ожидая подачки. Расспрашивать в рыбном порту о том, куда делся сейнер, названия которого ты не знаешь,— все равно, что спросить у случайного прохо­ жего: не видел ли он, куда делась старушка, которая стояла здесь вче­ ра у газетного киоска?.. Но все же я остановил проходящего мимо ра­ бочего порта и задал ему свой странный вопрос о сейнере. Он сочувст­ венно пожал плечами. Ну что же, теперь мне оставалось только одно — выйти из порта и попытаться узнать, где живет тралмастер Григорий Кастанди. Я по-доброму, как старого друга, погладил чугунную тумбу по теп­ лой макушке и направился к знаменитому пролому в стене. — Кастанди, Гриша?.. Известная личность...— сказал немолодой моряк.— Номера точно не скажу, но если пойдешь по Береговой улице вниз к водокачке, там тебе любой покажет... Береговая оказалась очень короткой — она бежала под уклон и упиралась в крутой скалистый мыс, обрывающийся в море. Дальше там, кажется, некуда было идти. Дома по обе стороны Береговой не жались друг к другу, как это обычно бывает в сухопутных городах,— а стояли вольно и независимо. Те, что обосновались на обрыве,— смотре­ ли окнами на море, словно бы ожидая и зазывая огнями беспутных своих хозяев. Не было у этих деревянных духэтажных многосемеек ни дворов, ни сараюшек, ни огородишков, а только стираные робы да тельники болтались на вольном ветру. Я шел мимо этих пристанищ не торопясь, и настроение мое менялось в такой последовательности: закроет дом море — грусть и тревога, от­ кроется даль и простор — радость и решимость... В конце Береговой стояло на отшибе несколько однотипных постро­ ек, напоминающих станционные бараки. Номерных знаков не оказа