Сибирские огни, 1988, № 4

ко мне притащился? Хочешь чистой любви?.> Вернулся матрос в ре­ сторанный дым и с досады чуть не поколотил свою земную подругу. «И-эх! Лахудра ты, лахудра! — плакал он горючими, в прямом и пере­ носном смысле, слезами.— Разве можешь ты понять мою душу? Ни хрена ты ее не можешь понять!..» А лахудра только улыбалась проку­ ренными зубами, видала она таких сосунков в белых тапочках... Олег озорно повертел глазами: вот, мол, что может случиться с человеком, если его однажды посадить на плавсредство и отправить на много месяцев «подальше от нашей земли». Посреди морозных просторов Берингова моря... В сырых, непроглядных сумерках морской ночи..^. Колюче сверкая тысячами огней, стояла — стройная и крутобокая — рыбопринимающая, морозильная, рыбообрабатывающая плавбаза «Промкооперация». Одним бортом она привалилась к ледяным полям, упирающимся где-то там в ночи к крутому лбу острова Святой Павел; другой ее борт, подобно снопу бенгальского огня, отражался в огромной зеркально-черной полынье, похожей на мокрую площадь возле театраль­ ного подъезда. Протаранив снежный заряд, «Кавказ» так неожиданно выскочил к «Промкооперации», что кое-кому показалось, что он задрал нос от удив­ ления, хотя на самом деле — подмял под себя крупную льдину. Капитан Чуднов, в черной адмиральской паре, светя белоснежной нейлоновой грудью, поднялся на мостик, чтобы лично руководить швар­ товкой. Он решительно двинул ручку машинного телеграфа, и «Кавказ», поднатужившись, подошел к плавбазе, закладывая плавную дугу. Мы обнялись — Гиви, я и Филотенитов. С «Промкооперации» метнули выброску, чтобы принять швартовы. С высоченного борта загрохотал, разворачиваясь, гибкий штормтрап. Страница девятая Вот уже месяц, как мы ушли в море, и — двадцать дней, как я нахо­ жусь на плавбазе. Нам с Филотепитовым отдали под корпункт лоцман­ скую каюту с кожаным диванчиком, койкой, умывальником, а главное, с пишущей машинкой, которая на случай шторма намертво привинчена к столу, лучшего не придумаешь. К плавбазе круглые сутки подходили траулеры сдавать рыбу, так что была возможность выбрать любой из них и па сутки — на двое сбегать на лов. Я уже отснял несколько репор­ тажей и ждал попутного судна, чтобы отправить их на студию. На днях они уплыли на Сахалин вместе с Филотепитовым. Пророчество Олега сбылось. Вернувшись с очередной съемки, я на­ шел нашу каюту пустой. По всему видно было — Сашка торопился, но все же он догадался взять с собой мои репортажи, а в машинке торчало наспех написанное письмо. Наверное, это даже к лучшему, что меня не было, когда он собирался. Представляю, как ему было тяжело. «Прости­ те меня, братцы! И не поминайте лихом...» Перечитав письмо, я сделал на нем приписку, воспользовавшись сбор­ ником японских пятистиший: Когда причалишь ты У дальних берегов И встанет пред тобой густой туман, Знай -—это горький вздох, дошедший до тебя, Чтоб рассказать о горести моей! Прибегал «Кавказ» сдать очередной улов, мы увиделись с Гиви. По­ грустили о Филотенитове. — Сам-то ты как? — спросил я.— Перебирайся ко мне, койка сво­ бодна... — Спасибо. Я уже привык к своим ребятам... кавказцам. Давно так по-настоящему не работал.