Сибирские огни, 1988, № 4

Ы КНИЖНОЙ полки Владимир Баиьунов. Звезда утренняя, звезда вечерняя. Стихи. «Современник». Москва, 1987 г. В своей новой книге В. Башунов пред­ стает перед нами как внимательный и чут­ кий слушатель сибирской земли, ее мира и веры, ее памяти и надежды. Стараясь не упустить ни единого звука, будь то «свер­ кающая речь» реки Бии, «тревожный голос совести людской» или подрубленный корень дерева, что, «шатаясь, от боли скрипит», даж е полувздоха родной природы, поэт с величайшей осторожностью вписывает эти звуки, тона и полутона в простые, ясные, почти прозрачные словесные образы. И именно эта их прозрачность и неза- мутненность заставляет нас вдруг поразить­ ся глубине поэтического среза. В судьбе, освещенной страданьем, любовью. трудом и сраженьем, дорога была испытаньем, береза была утешеньем. Иные ль достались нам боги? Сдержи подступившие слезы: за тою березой — дороги, за тою дорогой *- березы. Так проста и естественна символика, так без прикрас и честно говорится о главном и бесценном в жизни, что даж е фраза «сдер­ жи подступившие слезы» на фоне рифмы «березы», выглядит, как ни странно, откры­ тием, потому что является в данном случае большим доверием к читателю. Поэзия В. Башунова обозрима — от ут­ ренней звезды до вечерней звезды. Всего лишь световой день человека, всего лишь миг его судьбы, но и беспредельна ее про­ тяженность по мысли, ибо каждый миг жизни человека на земле является «сереб­ ряным звеном» в бесконечной вселенской цепи. в напряженной гремящей цепи моих дней есть серебряное звено: мальчик в белой рубашке пасет коней... Далеко его видно, когда темно. И женский голос, зовущий в заревом ту­ мане корову по имени «Малюта», и смут­ ный взгляд Скуратова «из дальних времен», и неосторожная черемуха, цветущая в ок­ тябре, и летящая девочка Наташа. И две звезды встают над полем, над до­ рогой, над родиной. И свет их «от сосны до сосны, от воды до воды, от весны до весны» — это и «свет родного жилья, дух ржаного жнивья — все отрада твоя и держава твоя», это и «судьба материнская, судьба дочер­ няя», Печалится мать под звездою вечерней, под утренней — смех раздается дочерний... Все это — наш мир, наше прошлое и бу­ дущее, наша память, наше детство и «не только детство, не только сказка или стих, но память духа, как наследство суровых прадедов...», все это — жизнь. Поэтический язык В. Башунова очень прост, но не было бы предмета для раз­ говора, если бы поэт только просто гово­ рил, слушал звуки земли, уж коли этим да­ ром обладает, да честно нам их пересказы­ вал. Л ежала бы перед нами очередная книга стихов «о родной своей алтайской природе, об односельчанах — истовом их труде и несуетном быте, о матери, о люб­ ви...», как говорится в аннотации к книге, совершенно неверно дающей представление о поэзии В. Башунова, и никого бы эта книга не встревожила, не взволновала, не­ смотря на вечные темы. В поэзии В. Башунова есть особинка, есть чистая тайна, которая и делает стихи поэ­ зией. Честен с нами поэт до предела, но не выплескивается весь, а с каждым новым откровением задает задачку: вроде говорит серьезно, а глаза улыбаются; вроде посмеи­ вается, а слезы в глазах; голос его без­ мятежен, а тревога сжимает сердце, поэт — сама ирония, а душу охватывает нежность и жалость к кому-то, нам не ведомому... В этом его своеобразие: восторженность соседствует с рассудительностью, светлая удивленность с мудрой убежденностью, а непоколебимое сознание собственной право­ ты постоянно подвергается легкому сомне­ нию. Не будь у В. Башунова этого дара, при круге его тем и словарном запасе ему бы грозила серая пропасть кондовости, прямо­ линейности, а там недалеко и до лицеме­ рия... К счастью, этого не произошло. Книга «Звезда утренняя, звезда вечер­ няя» радует тем, что поэт чутко слышит грань, за которой перестает звучать музы­ ка, и не эксплуатирует ни своих ни чужих открытий, когда может возникнуть опасе­ ние, что это — предел. А поэтому хочется надеяться, что глубокого поэтического ды­ хания, дыхания до самого высокого «сере­ бряного звена» у В. Башунова хватит на­ долго. Нелли ЗАКУСИНА